Я хожу по городу живым памятником событиям десятилетней давности. Как будто время замерло и ничего с тех пор не происходит, ничего не меняется. Ведь всякий человек живет надеждой на какое-то чудо, которое с ним вот-вот произойдет. Эта надежда заставляет его нетерпеливо всматриваться в лица людей, смаковать предчувствия, подгонять время. Но я – совсем другое. Чудо уже стучалось в мои двери, судьба моя уже проделала свой самый главный виток, и теперь мне остается только с тоской оглядываться в прошлое, которое постепенно стирается в памяти. Однако и обрывки его мне намного дороже той жизни, которую я веду.
Когда теперь, задним числом, я пытаюсь понять, как же это все получилось, мне становится страшно. Мы так беспечно ходили по краю пропасти и даже не знали об этом, потому что были слепы и глухи ко всем подсказкам судьбы. А их было много, ох как много. С тех пор мне часто снится один и тот же сон: дверь заперта. Я открываю ее, и в лицо мне бьет солнце. И чем-то сладким веет в воздухе, заставляя зажмуриться от восторга. Но как только я открываю глаза, на руках моих – кровь, и человек, которого я так люблю, падает к моим ногам. Я кричу, зову на помощь, но надеяться не на что. И он умирает снова и снова. А я просыпаюсь в слезах и понимаю, что предчувствовала всегда именно эту развязку.
А все – Фиса. Если бы не она… Мне все кажется, что она опередила меня на минутку, заняв по ошибке мое место и получив все, что судьба уготовила мне. Но я ее слишком любила тогда. И сейчас люблю. Она ничего не боялась. Никогда ничего не боялась. А зря. Потому что как бы там ни было, но когда тебе в спину дышит маньяк, глупо надеяться, что все будет хорошо.
Костлявая рука старухи-смерти вмешалась в нашу жизнь, изгнав навсегда счастье, которое оставило после себя лишь воспоминания, серые будни, неинтересных людей. Теперешняя жизнь похожа на должностную инструкцию, а та была прекрасна, как жестокий романс. Нас было четверо, когда все это закрутилось. Жили мы здорово и весело. Сейчас бы так! Мне все время хочется вернуться туда. Нет, не повстречать всех: помятых жизнью, детьми замученных, домашним хозяйством и собственным честолюбием. А именно – вернуться. Подышать тем воздухом. Ну хотя бы немножечко. Мне этого всегда хотелось. Правда, всегда. Даже когда мы еще не расстались. Когда
все это продолжалось. Я словно сказала себе – это лучшее из того, что было, есть и будет в моей жизни.
Поэтому, когда я шла по Невскому и увидела большой плакат, на котором было написано «Воскреси свое прошлое», то остановилась как вкопанная. Действительно, если бы был такой аттракцион, я бы никаких денег не пожалела. А ниже на плакате значилось: курсы гипноза, ведет доктор Р., по адресу…
Оказалось, что группа уже набрана, но мне повезло, заболел кто-то накануне, и меня взяли. Сначала все показалось мне слишком даже просто: расслабляешься и считаешь в обратном порядке. Выходишь к океану и идешь налево, сквозь туман. И там попадаешь в свое прошлое.
Но на курсы я еще совсем недавно записалась. Поэтому у меня не получается пока. Расслабляюсь, считаю, океан вижу, туман тоже, вхожу в него, а за ним – ничего почти, только обрывки короткие… Но Учитель (так высокопарно мы все зовем уважаемого доктора Р.) говорит, что я «плохо стараюсь». И даже намекает, что, мол, я почему-то очень не хочу свое прошлое вспоминать. Ерунда получается. Как это так может быть, что самое счастливое время своей жизни я вспоминать не хочу? Я ведь именно для этого и пришла на курсы. Ну, доктора, мне кажется, тоже иногда ошибаются. Еще он говорит, что нужно как-нибудь процесс воспоминаний стимулировать. И по его совету я начала делать эти записи: освежаю память.
Мне очень нужно туда вернуться. Не знаю почему. Знаю только, что тянет страшно. Вы, наверно, думаете, что я странная, – пошла бы и сходила в гости к Фисе. Ха, смешные люди. Это невозможно теперь. Потому что нет больше Фисы. То есть она есть, но то, что есть, – это совсем не та Фиса, которая была с нами десять лет назад. Нет той Фисы, нет той меня. Мы даже встречаемся время от времени. Но от этих встреч складывается ощущение, что ничего никогда не было. А ведь было же…
Началось все с того, что тридцатого августа, когда Фиса вернулась из какого-то там театра, тетя аккуратно паковала ее чемоданы.
– Знаешь, – сказала она Фисе, – завтра тебе нужно переехать в общежитие.
Тебе? Фиса этого не ожидала. Она была в три раза выше тети, но самостоятельно устраиваться в жизни ей еще не приходилось ни разу. Тетя должна была взять свою маленькую (хотя и в три раза выше ростом) племянницу за руку, отвезти в общежитие, переговорить с кем нужно, а потом принести Фисе ключ от комнаты и, может быть, даже разложить вещи.
Девушка тихо села:
– Сама? А…
– Поэтому я тебе чемоданы и собираю. Адрес у тебя есть – найдешь. («Таксист найдет», – подумала Фиса.) Разыщешь того, кто отвечает за поселение, и потребуешь комнату. Скажешь, что комната тебе нужна сегодня, потому что жить тебе негде.
– А если не будет? Если не освободилась еще?
– Скажешь, что тогда ты у них заночуешь. Потому что идти тебе все равно некуда. И не вздумай заикнуться, что у тебя родная тетя в Ленинграде. Узнают – никогда никакой комнаты не получишь.
Поэтому на следующий день Фиса с двумя чемоданами в час дня уже шаталась по длинным коридорам, пытаясь отыскать ответственных за поселение. Ответственными оказались два безответственных второкурсника. Они ей очень обрадовались, но сразу предупредили, что комнат пока нет.
– Тогда я у вас ночевать буду, – сказала Фиса, ставя чемоданы на пол.
Молодые люди уставились на нее, не зная, радоваться им или как. Но выражение лица Фисы ничего хорошего не предвещало, поэтому один из них заметил:
– А чего ночевать-то? Еще неизвестно, завтра освободятся комнаты или нет.
Фиса такой вариант с тетей не обсуждала, но сдаваться не собиралась:
– Тогда я у вас жить буду. И села на чемоданы.
Тут один из молодых людей, перестав таращиться на непрошеную гостью, порылся в бумагах, пошептал что-то и просиял:
– Вот. Единственное, что могу предложить, это 145-ю. Пойдешь туда?
– Пойду, – сказала Фиса, но насторожилась, – там что, этаж последний, с потолка капает?
– Нет, – улыбнулся парень, – просто там одна вьетнамка поселилась. Места свободны. Только ключ – у нее, а она ушла. Придет поздно вечером. Ждать будешь?
