Учиться в средней школе – непросто.
Распутывать дела для ФБР – еще сложнее.
А делать и то и другое одновременно – ну это просто безумие.
Поверьте, уж я-то знаю. Меня зовут Флориан Бэйтс, мне двенадцать лет, и, как и моя лучшая подруга Маргарет, я – детектив-консультант в Федеральном бюро расследований. Мы помогаем ФБР так же, как Шерлок Холмс помогал Скотленд-Ярду. Только Шерлоку никогда не приходилось закрывать дело и в тот же вечер писать изложение по прочитанной книге.
Не ведал он и прочих тягот жизни семиклассника. Вроде задир в раздевалке, комендантского часа с девяти вечера или мучительного выбора одежды. Все, что требовалось Холмсу, – это надеть пальто и свое охотничье кепи. Детектив мгновенного приготовления.
А я? Такое чувство, что я вечно одет неподобающим случаю образом. Как тогда, когда нам нужно было опросить свидетеля, а я еще не снял футбольной формы. Или в тот раз, когда я щеголял в майке с надписью: «Я С ЧУБАККОЙ», а день завершился работой под прикрытием в приемной посла Франции (если кто вдруг заинтересуется: Que la Force soit avec toi – это «Да пребудет с тобой сила» по-французски).
Поэтому ничего удивительного, что на станции техобслуживания службы береговой охраны я оказался единственным человеком в двубортном клубном пиджаке и галстуке в елочку. Моя ошибка заключалась в том, что, одеваясь для похода в симфонический зал, я не учел вероятности дальнейшей гонки по реке Потомак в полицейском катере (знаю, вы думаете, что стоило бы).
Идею насчет катера подал Маркус, который курирует команду Специальных проектов. План был действительно хорош – за исключением одной крохотной детали: нас не пустили бы на катер без особого разрешения.
Мы с Маргарет дожидались у входа в офис коменданта порта, пока Риверс убеждал дежурного сержанта помочь нам. Вонь от дизеля стояла сногсшибательная, машинное масло было повсюду, а увидев свое отражение в окне, я обнаружил, что галстук завязан криво.
– Что ты делаешь? – спросила Маргарет, наблюдая за моей борьбой с узлом.
– Пытаюсь его поправить. Это же виндзорский узел. Он должен быть ровно по центру.
Она окинула меня своим фирменным взглядом «Да ты что, прикалываешься?»:
– Мы стоим на верфи, вокруг бензин и сажа, а ты беспокоишься об узле на галстуке? Отчего бы не попробовать расслабиться, а? Никому до твоего галстука дела нет.
– Технически это не верфь, – поправил я. – Мы стоим на причале. Причал – часть гавани. А верфь – нечто совершенно другое.
– Серьезно? – Она покачала головой. – Ты услышал только это и теперь корректируешь мой словарный запас?
Заискивающе улыбнувшись ей, я пробормотал извинения. А потом попытался последовать ее совету – расслабиться. Но не так-то это было просто. Я и в обычный-то день, когда ничего не происходит, не особо силен в расслаблении, а сегодня день выдался никак не обычный. Нас целиком поглотило дело, о котором вот-вот должны были закричать газетные заголовки во всем мире. Дело о похищении человека.
Утром мы сели в школьный автобус, чтобы отправиться на экскурсию в Центр исполнительских искусств имени Кеннеди. И в тот момент самой большой проблемой было занять места, равноудаленные и от хулиганов на задних сиденьях, и от сопровождающих взрослых на передних. А потом один из наших одноклассников растворился в воздухе. Для шоу фокусников – самое то, да только произошло это во время симфонического концерта. Так что обстоятельства складывались так себе. А если бы разнюхала пресса – стали бы и того хуже.
Внезапно хулиганы и сопровождающие перестали быть проблемой. У нас на руках оказалось дело, которое требовалось раскрыть, и пока что удача нам не улыбалась. Каждая зацепка, похоже, только уводила от ответа. Ну а теперь, вдобавок ко всему прочему, лично мне предстояло справиться с еще одной загвоздкой.
– Могу я быть с тобой откровенным? – начал я.
– Столько времени дружим, а ты до сих пор не уверен? – поинтересовалась Маргарет. – Ты всегда можешь быть со мной откровенным. Вообще-то, только так тебе и следует себя вести со мной.
Это вызвало у меня улыбку.
– Ладно, тогда вот в чем штука: я не вполне комфортно ощущаю себя на плавучих транспортных средствах.
Она с любопытством взглянула на меня:
– Что ты подразумеваешь под «не вполне комфортно»?
– Они меня пугают до ужаса. С того самого дня, как я посмотрел «Титаник», – признался я.
– Знаешь, сегодня почти двадцать семь градусов. И вряд ли мы натолкнемся на айсберг.
– Да я не утонуть боюсь! А того, что у меня начнется… ну, морская болезнь.
– У тебя началась морская болезнь, когда ты смотрел кино?
Я неохотно кивнул.
– Ты хотя бы в лодке сидел, когда его смотрел?
– Нет. Дома. Особо яркие подробности опущу, но потом нам пришлось арендовать один из моющих пылесосов – ну, тех, промышленного размера, – чтобы очистить ковер и диван.
Мои мысли унеслись к сэндвичу с салями и кукурузным чипсам со вкусом перца халапеньо, которые встретили новый день в моей коробке с обедом. Я призадумался, не придется ли им снова явиться на божий свет в самое ближайшее время.
– Ну, пожалуй, на этот счет ты можешь не волноваться, – заметила Маргарет, заглядывая в окно офиса. – Похоже, Маркус там терпит поражение.
Хотя при разговоре мы не присутствовали, было нетрудно догадаться, в чем проблема. Служба береговой охраны относится к Центральному департаменту полиции. А Маркус работает в ФБР. Эти две стаи бдительно охраняют каждая свою территорию и редко способны взаимодействовать друг с другом нормально.
– Как думаешь, нам ему помочь?
Предложение было составлено в вопросительной форме. Но, судя по тому, что сразу вслед за этим Маргарет открыла дверь и зашла в офис, возможности ответить «нет» для меня не предполагалось.
Сержант, румяный здоровяк с пухлыми щеками и усами, будто позаимствованными у моржа, стоял за стойкой, как портье в отеле, – с таким видом, словно терпение его лопнуло.
– Но это экстренный случай, – раздосадованно сказал Маркус.
– В сотый раз повторяете, – отозвался коп. – А я не получал никаких радиосообщений. – Он мотнул головой на полицейский сканер на своей стойке.
