Сергей Шинкарев - Фрагменты Нобелевской лекции. В пустоте

Фрагменты Нобелевской лекции. В пустоте
Название: Фрагменты Нобелевской лекции. В пустоте
Автор:
Жанр: Современная русская литература
Серии: Нет данных
ISBN: Нет данных
Год: Не установлен
О чем книга "Фрагменты Нобелевской лекции. В пустоте"

Первая часть моей Нобелевской лекции – отражение моих ожиданий от той абсолютной темноты, которая не выпускает никого и ничего. Никто не пришёл. Потому что никого не звали. Тогда я покричал немного в пустоту. А потом душа моя накренилась и зачерпнула бортом так много отчаяния, что я потерял ход и лёг в заоблачный дрейф. И понесло меня течением вокруг света и тьмы. Вот об этом путешествии я вам и рассказал.

Бесплатно читать онлайн Фрагменты Нобелевской лекции. В пустоте


© Сергей Шинкарев, 2023


ISBN 978-5-0062-0118-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Уважаемые члены Нобелевского комитета! Уважаемые дамы и господа!

Сравнительно недавно – по шкале геологических эпох секунду назад – я стоял посередине такой же огромной пустоты, абсолютно один, также глядя в тёмную неизвестность. Я смотрел в неё с оцепенелым ужасом, потому что пришло время выходить. Мой друг Виталька лежал, пьяным до беспамятства, этажом выше. Я обещал сломать ему ключицу, но не справился с первого удара – попал в мягкие ткани. На такой случай у нас была договорённость, священное мужское слово, которое я дал до того, как мы начали пить две бутылки водки на двоих: если не сломаю ключицу, сломаю руку.

Виталька не хотел идти в армию, не понятно почему. Я хотел, меня не брали. Наша дружба вообще была странным союзом, потому что он был физически сильным, хитрым, жадным и трусливым. У меня баланс складывался в обратную сторону, за исключением страха – не то, чтобы его было меньше, но он или прятался глубже, или проявлялся позже. На фоне худосочного очкарика-недотёпы, мой почти двухметровый приятель, у которого всегда водились деньги, выглядел безусловным авторитетом – пока я не ударил его колуном в правую ключицу. Мне показалось, удар был точным. По пояс голый Виталька вскрикнул, потерял сознание и сполз по забору на снег.

Меньше всего я хотел оказаться в этой пустой кухне студенческого общежития, с чёрным провалом выбитого, в недавнем групповом побоище, дверного проёма. Пришло время выходить туда, где на меня навалится бесконечно сложная действительность, такая, какую я ещё не распутывал. Выйти из комнаты, исправить ошибку, сломать Витальке руку – ничего особенного, если не читать хитро сложенные книжки ещё живых поэтов. А потом я уеду очень далеко, возможно даже в другой город, и начну всё заново. Чтобы через много лет шагнуть на эту сцену и снова увидеть перед собой ничуть не постаревшую темноту пустоты. Она – единственное существо женского рода, сохранившее свою молодость рядом со мной. Она дружелюбна. В ней уже нет ужаса. Я растворил его в моей жизни, словно подмоченный карбид в бутылке из-под шампанского, взрыва которого ждёшь так долго, что мама успевает вернуться с работы и начать твои поиски.

За всё время существования премии Нобелевскому комитету впервые доведётся вручать её задним числом – после того, как вы прочтёте мою лекцию. Таким образом, в этой трагедии мы все первооткрыватели: и хор, которого нет, и герой, существование которого я тоже ставлю под сомнение. Признаюсь, никогда бы не довёл до конца всё мною задуманное, если бы не очаровательные детали вашего ритуала – мороженное и танцы в 22:15. Но, я сам выбрал такую форму компенсации: за свой досадный промах в мягкие ткани; за тоскливое одиночество в пустой кухне общежития; за карбид, который не взорвался – и она не кажется мне избыточной.

Одна моя блистательная знакомая – из тех, с кем всегда хочется завести интрижку, но не складывается – среди прочих достоинств бесспорного свойства женского туловища, имела опыт пребывания в южнокорейской тюрьме. Не бог весть какой режим, скорее огороженная территория для обманутых мигрантов, но интересна одна деталь: среди полусотни невольниц наша героиня одна имела европейскую внешность. И оказалась в удивительном мире, где человека оценивают авансом. Нелегальные вьетнамские портнихи, которых обманули точно также, считали её принцессой по умолчанию. Она лежала выше и мягче, кушала больше и вкуснее, а ещё за ней ухаживали её азиатские сокамерницы, просто потому что она была белая. И любое её слово становилось либо законом, либо легендой.

По факту моего рождения я был вьетнамским портным. Но, по совокупности способностей и талантов, другие портные внезапно признали меня белым.

Дебют случился в детской больнице, где ко мне впервые подбирались люди с ножами. Отец пропадал в дальних рейсах на Магадан, мама работала круглые сутки на разгрузке барж, потому что северная навигация короткая, а Якутия большая – примерно как Аргентина, только ещё больше – и половину этой Аргентины кормила моя мама с коллегами, среди которых была тётя Люба, которой я немного опасался, потому что она была весёлая хохлушка, и мама часто болела после того, как тётя Люба приходила в гости, потому что здоровье у всех разное, а у тёти Любы оно было огромное и она его не боялась тратить. Но, мне их взрослое умение жить ни капли не помогало: у меня опухли гланды, и я лежал в больнице, чтобы с достоинством встретить смерть. Я был готов к ней, потому что прожил на этой земле уже почти четыре года и знал о людях всё.

Дети вокруг меня орали. Или не орали, но тоже были не подарок. Мне такое общество категорически не подходило, я решил избавить его от хаоса. На второй день моего пребывания в больничных стенах, дежурная медсестра обнаружила тишину в детском отделении. Она вошла. Я читал моим новым друзьям газету. Она спросила:

– Серёжа, ты это выучил? Или ты читаешь? – и наш публицистический клуб развалился.

– Читаю, – ответил я, сдержав негативные эмоции.

Она ненадолго исчезла, чтобы принести журнал регистрации больных.

– Читай! – сказала тётя в белом, словно она была мессия, а я был люди, в завершающей стадии мессианского процесса.

Я прочёл ей этот журнал, ровно столько страниц, сколько она хотела, ровно столько, сколько требовалось ей, чтобы осознать бессмысленность происходящего. Помните того индейца, который сломал раковину в душевой, выбил окно и убежал в поля? Это был день, когда я что-то там у них сломал – но, ещё не знал, что надо бежать. Я не умел распорядиться богатством, которое свалилось мне в руки, бесконечной и необузданной силой знаний. В этой камере я оказался единственным белым – неудивительно, что меня легко и неотвратимо задушили в объятиях.

Тяга к знаниям

– Серёжа, тебе надо учиться, ты здесь пропадёшь, – сказала заведующая отделом культуры, мудрая женщина, которая видела будущего меня и мою скоропостижную судьбу в известных белых тапочках.

– Не хочу, – искренне ответил я.

Днём раньше меня допрашивал её муж, руководитель районного отделения КГБ. Происходящее могло бы выглядеть шуткой, если бы не запись беседы на магнитофон и протокол. Возможно, на тот момент, я стал самым молодым официально допрошенным в КГБ СССР гражданином. Мне ещё не исполнилось восемнадцати.

Никаких особых преступлений за мной не числилось и весь разговор свёлся к страшилкам профилактического свойства: мол, надо браться за ум; думать, с кем дружишь; и бросить пить. Формальным поводом для встречи стало моё общение с одноклассником, который попался в Хабаровске с валютой.


С этой книгой читают
Все здорово ты сделал: история, стиль, легкость повествования, и главное – накатывает неотвратимое чувство приближения чего-то важного, непонятного, но такого знакомого, может, неизвестной и бесконечной жизни. Поздравляю. Удалось!/Евгений Климов/
История о взаимоотношениях с окружающим миром талантливого мальчика, страстно увлеченного литературой. Ситуация, в которую он попал, оказала сильное влияние на его характер, всю дальнейшую жизнь и судьбу.
«Красота – страшная сила, и про это рассказ Найденова. Известно, как воздействовала красота скульптур усыпальницы Медичи, сработанных Микеланджело: посетители забывали час и день, в которые они сюда пришли, и откуда приехали, забывали время суток… Молодая пара осматривает Константинополь, в параллель читая странички из найденного дневника. Происходит и встреча с автором дневника. Он обрел новую красоту и обрел свое новое сумасшествие. На мой взгл
Детские, ностальгические истории, произошедшие с автором в далёком леспромхозном посёлке в семидесятых годах прошлого века.
«Свет Боннара» – условная величина, не поддающаяся анализу, расщеплению, постижению. Так называется сборник эссе и новелл Каринэ Арутюновой, объединенных «воспоминанием о невозможном», извечным стремлением к тому, что всегда за линией горизонта, брезжит и влечет за собой. Попытка определения в системе координат (время плюс пространство), постижение формулы движения и меры красоты в видимом, слышимом, воображаемом.Часть текста ранее была опубликов
«Гостям» из глубин космоса требуется дешёвая рабская сила и Земля – одно из таких мест. Шансов выжить и выбраться практически нет! Космические корабли, нейросети, артефакты древних, жуткие монстры и всевозможные приключения ждут главного героя на его вынужденном пути в неизведанных Мирах Содружества и параллельных Вселенных.
Этот короткий рассказ, повествующих о химических элементах, которые внезапно ожили.
Когда утро не задалось с самого начала, и кажется, что все против тебя и твоего хорошего сна, в этот момент нужно уметь остановиться на минутку, прищурить глаз и посмотреть на все под другим углом. Получится это у котенка Мяфа или нет, большой-большой вопрос.
Наконец расставшись со своей девушкой, я отправляюсь в рядовую экспедицию по сбору лута, но что-то пошло не так. Пятеро искателей умирают, а в живых вместе со мной остается лишь начальник группы. Меня признают виновным и отключают от суперкомпьютера, который вскоре должен найти способ продлевать человеческую жизнь.Теперь мне нужно любым способом вернуться в игру. Удастся ли получить второй шанс, или меня уберут до того, как я найду ответ на загад