Прозвонили раковины, и зал притих, приготовившись слушать ректора. Алька отодвинулась, чинно усевшись на свое место на расстоянии примерно метра от Лили, и вперилась в сцену.
Русалка тоже выпрямилась, настраиваясь, как вдруг спину окатило мурашками предчувствие надвигающейся опасности, но обернуться Лили не успела, потому что прямо над ухом раздался бархатистый вкрадчивый голос:
- Привет, малёк. Изумрудно выглядишь, - говоривший втянул носом воздух, - и ещё вкуснее пахнешь.
Девушка окаменела, не в силах шевельнуться и чувствуя, как до предела напряглись плечи. Эрик сидел прямо за ней! И от одной мысли об этом её сковало животным ужасом, а пальцы судорожно вцепились в подол.
Вскочить, немедленно уплыть, позвать охранников, замерших возле стены! Нет, нужно успокоиться, нельзя привлекать внимание. Морской черт ничего не сможет здесь сделать, ей нечего бояться, она в зале, полном народа. Пока русалка пыталась себя так успокоить, тревожные звоночки внутри не умолкали. Лили с тоской покосилась на Альку, но та увлеченно слушала ректора, уже вещавшего со сцены.
Нет, подругу она сейчас тоже не будет дергать. Лучше всего сделать вид, что она ничего не слышит. Лили промолчала, выпрямив до ломоты спину и сдвинувшись на самый краешек сидения.
- Тебе понравился подарок?
Он спрашивал о браслете, ждавшем её в колеснице, и, несмотря на решение игнорировать Эрика, Лили не выдержала.
- Нет, - одними губами ответила она, зная, что морской черт её прекрасно слышит. – Оставь меня в покое, Эрик.
- Ты действительно этого хочешь, малёк?
- Да, - с надеждой выдохнула Лили.
К дону Валерио возле сцены присоединился ещё один мужчина – белокурый, уверенного вида, богато, но нарочито небрежно одетый. Он показался Лили смутно знакомым, хотя русалка готова была поклясться, что видит его впервые в жизни. Правда она и не особо всматривалась, напряженная в ожидании ответа морского черта, как натянутая тетива.
Сзади театрально вздохнули, и по спине хлынула новая волна мурашек, когда горячее дыхание коснулось её шеи. Русалка ощущала себя сейчас рыбешкой, повернувшейся спиной к хищнику.
- Мы оба помним, что слова и желания у тебя расходятся, - лениво произнес морской черт и провел пальцем по её плечику, чуть приспуская блузку, отчего тело обдало жаром, а низ живота свело пульсирующей судорогой.
Потому что Лили действительно помнила. Как принуждал её раз за разом. Помнила это ощущение полной беззащитности, стальной захват на своих запястьях, ошейник на горле, собственное отчаянное сопротивление, слезы и чужую плоть, насильно вторгающуюся в её тело снова и снова. Как помнила и унизительное болезненно-острое наслаждение, от которого билась и кричала под Эриком…
- Больше нет, - едва слышно выдавила она.
- Пооомнишшшшь, - прошептал морской черт, перегнувшись вперед и провел языком вдоль её шеи от основания к мочке уха.
Соски моментально напряглись, а по телу прокатилась истома, от которой захотелось расплакаться: избалованный богатством и женским вниманием, развращенный до мозга костей, неуравновешенный и жестокий, Эрик, тем не менее, обладал мучительной властью над её телом.
Вот и сейчас под юбкой началась непроизвольная трансформация, и между бедер стало влажно… Слава Морскому богу, что никто не видит её позора!
Нет, она здесь не останется! Лили попыталась вскочить и вдруг поняла, что… не может этого сделать. В прямом смысле не может. Тело стало неподъемно тяжелым и не желало подчиняться. Русалка попыталась обернуться к стене, возле которой дожидалась охрана, и не смогла даже на миллиметр двинуть головой.
- Что со мной? – спросила она, и хотя губы лишь едва шевельнулись, Эрик её услышал.
- То, что тебе понравится, - промурлыкал он, потерся носом о её щеку и, вобрав в рот мочку уха, пососал. Его правая рука тем временем оказались у Лили на груди и, с удовольствием огладив упругую окружность, начала одну за другой расстегивать пуговички… Эрик делал это нарочито медленно, наслаждаясь её паникой и смущением.
Спиной русалка чувствовала, как он тесно к ней прижимается.
- Остановись, - умоляюще выдохнула она, объятая ужасом: Эрик совсем с ума сошел! Раздевает её посреди зала, полного адептов! А вдруг Рон сейчас смотрит на неё? Лили даже не могла проверить, так ли это, парализованная чарами. Да и Алька сидит в каком-то метре от них. Стоит подруге повернуть голову и… но Алька не поворачивала. Да и остальные, похоже, не находили ничего странного в том, что новую фрейлину, «воплощение красоты, ума, женского идеала и всех мыслимых добродетелей» обнажали самым наглым образом на виду у всех! Эта реакция, точнее отсутствие должной реакции, было совершенно невероятным, немыслимым, невозможным… и до Лили дошло:
- Они не видят, да? Ты подсовываешь всему залу другую картинку и глушишь звук?
- Догадливый малёк, - прошептал Эрик, соблазняюще задирая её юбку.
Горячая ладонь морского черта двигалась вверх, сминая ткань, пока не достигла нежно-молочной кожи бедра и кружева чулок, крепившихся к поясу подвязками: на смену хвосту уже пришли ножки.
И пояс, и чулки были вызывающего алого цвета. Лили бы в жизни не надела ничего подобного! Не говоря уже о том, что она лишь однажды видела такое в витрине русалочьего бутика. В воображении Эрику было не отказать: комплект ощущался на теле, как настоящий…
- Нравится? – проурчал морской черт.
- Нет! - в отчаянии воскликнула Лили.
- А так? – палец перебрался на узкую полоску кожи между верхней частью чулка и трусиками, тоже вызывающе алого цвета, да ещё и полупрозрачными посередине, и принялся водить вверх-вниз, едва касаясь, вызывая непроизвольную жаркую дрожь.
Лили хотела закусить губу, но ментальный блок, отрубавший сигналы головы телу, который ставил Эрик, не позволил даже этого.
- Нет, - ответила она, часто дыша и сглатывая в те моменты, когда палец останавливался совсем близко от края трусиков. - Это отвратительно! В них я похожа на…
- Шлюху? – подсказал Эрик, и ладонь у неё на груди с силой сжалась, породив болезненное желание, от которого тело вспыхнуло, как в лихорадке, а над губой выступили капельки пота. Чужая рука принялась мять и терзать грудь, пощипывая ноющий набухший сосок. – Хочешь отдеру тебя, как шлюху, малёк? Соскучилась по нашему… общению? – Палец переместился на трусики, погладив через ткань девичью щелку, такую горячую и влажную сейчас, что палец преспокойно скользнул бы внутрь… и не один… и не только палец.
А она чуть не забыла, что Эрик любит всякие грязные словечки. Только вместо возмущения вдруг почувствовала дикое возбуждение.
- Нет, - простонала Лили в панике, - отпусти меня, я не хочу!
- Ты никогда не хочешь. Поначалу… А вот я соскучился, - и палец надавил на щелку, чуть-чуть войдя внутрь, прямо вместе с вымокшей тканью трусиков, и Лили дернулась, застонав и выгнувшись, но рука на груди властно прижала её обратно к морскому черту.
