- Мне нравится, когда ты краснеешь, - произнес развалившийся на кожаном диване пятикурсник, с порочной ухмылкой рассматривая зависшую в воде напротив него русалку.
Лили зажмурилась, чувствуя, как щеки и плавник заливает новая волна румянца.
- Эрик, пожалуйста… - умоляюще прошептала она.
- Как ты должна меня называть?
- Хозяин, пожалуйста, - покорно поправилась девушка.
- И когда умоляешь, тоже нравится.
На это красноречиво указывал бугор в области паха и охрипший голос. Картину довершали блестяще-черные рога, выглядывающие из белокурых волос и добавлявшие молодому мужчине ореола опасности.
Он небрежно взмахнул рукой, и Лили почувствовала, как по хвосту пробежал холодок, а, опустив глаза, увидела вместо него две стройные девичьи ноги и сглотнула.
- Сними юбку.
Девушка покосилась на закрытую, но не запертую дверь. Просить бесполезно: Эрик нарочно не запер её. Его возбуждала мысль о том, что ректор может в любой момент вернуться в кабинет и застукать их здесь за этим недвусмысленным занятием, а вот Лили сходила с ума от страха, что такое может произойти. Эрику-то, как наследнику Единого Подводного Банка, ничего не грозит, а её репутация окажется загублена! Её выгонят из Академии, и ни один приличный юноша даже не взглянет в её сторону, а женщины будут за глаза называть шлюхой.
- Ну же, малёк, не заставляй меня ждать, - нетерпеливо нахмурился морской черт, и девушка потянулась к скромной серой юбке.
- Не так быстро, - остановил он, учащенно задышав, - мееедленнее, ты же знаешь, как мне нравится.
О да, она знала. Как бы она хотела не знать пристрастий своего мучителя, который каждый раз заходил чуть дальше, словно проверяя, сколько она ещё выдержит. Лили и сама не знала, насколько хватит сил выносить эти унижения и жить в постоянном страхе, что кто-то узнает её постыдную тайну. Но она обязана терпеть, если не ради себя, то ради младшей сестренки, жизнь которой может оказаться разрушена по одному щелчку пальцев сидящего напротив морского черта.
Девушка покосилась на золотой гребень, которым Эрик поигрывал с небрежной многозначительностью, и потянулась к молнии на юбке. Пальцы тряслись, когда она её расстегивала, а кожа горела от неприкрыто жадного взгляда хозяина. Их разделяло не меньше трех метров, но Лили буквально окатывало волнами его вожделения. Казалось, он трогает, ощупывает, бесстыже оглаживает её этим взглядом, заставляя съеживаться от стыда.
- Не зажимайся. Меня не возбуждают напряженные скромницы.
Затуманенный взгляд и выпуклость в паху говорили об обратном.
Лили постаралась взять себя в руки и начала медленно миллиметр за миллиметром спускать юбку, обнажая стройную талию, нежные бедра, худенькие колени. Парень на диване сглотнул и задышал тяжелее. Наконец юбка скользнула вниз серой лужицей, и Лили осталась в одной только форменной белой блузке со значком Подводной Академии имени короля Тхорэра II-го и тоненьких трусиках. Украшавшие их по бокам морские бабочки показались девушке очень глупыми. Ну вот зачем она их купила? Всегда ведь носила приличные, из плотного материала, в виде шортиков, а перед началом года не удержалась, увидев их в магазине, да ещё и с хорошей скидкой... В итоге они почти ничего не скрывали.
- Хоррошо, - выдохнул Эрик. – Теперь трусики.
За дверью пропели раковины, возвещая окончание пары, и захлопали двери аудиторий, послышались голоса адептов, смех. Девушка закусила губу и кинула ещё один умоляющий взгляд на своего мучителя, но наткнулась на порочную предвкушающую улыбку.
- Хозяин, пожалуйста, я ведь никогда… - русалка запнулась, едва сдерживая слезы.
Как можно обнажиться перед мужчиной, который не является твоим мужем? Бабушка с дедушкой воспитывали Лили в строгости, и если бы могли сейчас видеть свою внучку, тотчас отдали бы души Морскому богу.
- Знаю, - выдохнул он, - не представляешь, как это меня заводит. Живее! Или хочешь, чтобы я сам снял?
Он сделал движение, будто собирается встать с дивана, и Лили испуганно замотала головой, взялась за лямки белья, зажмурилась, чтобы не видеть своего позора, и потянула их вниз.
- Открой глаза, хочу их видеть, - донесся безжалостный голос.
Девушка обреченно распахнула ресницы и встретилась с обжигающим полным желания взглядом. Её окатило горячей волной стыда, страха и чего-то ещё непонятного, отчего между ног стало тепло и влажно.
Эрик, не отрываясь, следил за её движениями, и когда ткань открыла укромное местечко с тонкой полоской волос, шумно выдохнул. В груди у Лили все сжималось и переворачивалось, уши, щеки и даже шея горели, а внизу живота стало горячо от его жадного лапающего взгляда. Тут же захотелось прикрыть это место ладонями, но она сдержалась. Если она проявит такую непокорность, кто знает, как накажет её Эрик? Вдруг придумает что-то ужаснее раздевания в ректорском кабинете во время перемены? Хотя куда уж ужаснее…
- Достаточно, - остановил Эрик, когда трусики оказались ниже бедер, но выше колен.
Лили растерянно замерла. Он хочет, чтобы она осталась в таком виде? В одной блузке и с приспущенными трусиками? Но так ведь… ещё более развратно!
- Знаю, - прошептал Эрик, будто прочитал её мысли. – Признайся, тебе ведь тоже это нравится.
- Не нравится! – упрямо воскликнула русалка и тут же похолодела, наткнувшись на тяжелый мрачный взгляд.
Эрик с многозначительным скрежетом провел ногтем по зубьям золотого гребня, и девушка вздрогнула, словно провел он по её позвонкам.
- Как скажете, - прошептала она, опустив голову, и поспешно добавила, - хозяин.
- Умница, мне нравится, что сегодня ты такая покорная, - удовлетворенно произнес он, откидываясь на спинку дивана и не отрывая от неё горящего взгляда. – Подойди и возьми свою награду.
Он повел рукой, и на ректорском столе появилось блюдо, полное свежей сочной клубники, а рядом – плошка со сливками.
Лили не сдержала восхищенного вздоха: эти наземные ягоды она пробовала лишь раз в жизни, ещё маленькой девочкой, когда бабушка с дедушкой повели её на праздник в честь заключения перемирия с людьми. Тогда морской народ праздновал целый месяц! Людские ягоды продавались там поштучно и стоили невероятных для их скромного семейного бюджета денег, но дедушка купил Лили клубничину, и она навсегда запомнила этот сладкий волшебный вкус и хрустящие зернышки. И вот сейчас на столе стоит целое блюдо таких клубничин общей стоимостью с новенького мото-конька, на котором время от времени ездил Эрик и прочие из числа золотой молодежи.
Приспущенные трусики слегка сковывали движения, что, кажется, ещё больше нравилось её хозяину, но не падали. Лили приблизилась к столу и несмело взяла одну ягоду, такую спелую и мягкую, что чуть надави, и потечет сок.
