– Лот номер сорок семь. Колода карт, Франция, 1811 год, создана по эскизам гравёра Никола-Мари Гатто, производство Danbrin a Paris. Частная коллекция, начальная стоимость четыре тысячи евро! – голос аукциониста звучно раздавался под сводами знаменитого аукционного дома «Кристи» в Лондоне.
Лёгкая волна пробежала по рядам покупателей и немногочисленных зрителей, посетивших в этот день аукцион предметов старины. Начались торги, немногие заинтересовавшиеся стали прибавлять цену, ставки постепенно росли:
– Четыре тысячи… четыре тысячи двести – дама в первом ряду; четыре тысячи пятьсот – господин в конце зала; пять тысяч евро – по телефону. Пять тысяч пятьсот евро – участник по Интернету! – деловито вёл торги аукционист, держа наготове деревянный молоточек.
Атмосфера постепенно накалялась – бывалые участники торгов вдруг почувствовали растущее напряжение. Интерес к лоту вырос, но соперники постепенно выбывали из гонки, и вот уже осталось только трое претендентов. Пытаясь перебить ставку конкурента, каждый следующий шаг участники прибавляли к цене тысячу евро. Наконец, на отметке «пятнадцать тысяч» выбыл из борьбы пожелавший остаться неизвестным мужчина, делавший ставки по Интернету. Теперь торговались только двое: полноватый господин в строгом костюме и немолодая дама в оригинальном головном уборе, гордо восседавшая – другого слова не подобрать – в первом ряду.
Месье Лемуан, страстный поклонник Наполеона Бонапарта и коллекционер вещей наполеоновской тематики, просто загорелся идеей иметь в своём немалом собрании подлинные игральные карты императорской эпохи. Он специально приехал на данный аукцион из маленького городка в Бретани, надеясь пополнить свою коллекцию тщательно отобранных раритетов, содержавшую в том числе подлинные письма с подписью самого императора.
«Если Жильбер не солгал и хозяин лота действительно потомок Шарлотты Шрайбер, служанки госпожи Ленорман, то эта колода принадлежала самой Чёрной Марии!» – такие мысли проносились в голове пожилой женщины, заставляя её поднимать ставки.
Искренне недоумевая, месье Лемуан отступился, не позволяя себе потратить более того, на что он рассчитывал, и вовсе не ожидая жесткой конкуренции.
– Двадцать одна тысяча евро – дама в первом ряду, – аукционист никоим образом не выдавал своего волнения, думая про себя, что совсем не ожидал такого интереса к обычной колоде карт. – Двадцать одна тысяча – раз, двадцать одна тысяча – два, двадцать одна тысяча – три! – аукционист замер на мгновение и резко опустил молоточек. – Продано! Лот номер сорок семь продан даме в первом ряду!
Элеонора Ланская мысленно выдохнула, облегчённо подумав: «Получилось! Карты знаменитой „парижской сивиллы“ теперь у меня»!
Так началась эта загадочная, даже мистическая история о картах, гадании, приключениях – весёлых и не очень – и о настоящей любви!
– Серёжа! Я ухожу, буду поздно! Ты Аманде передай, что я очень сожалею, но никак не могу тебя сопровождать. Ты же знаешь: скоро гастроли, репетиции теперь каждый вечер, а я и так пропустила две.
Прелестная юная жена вихрем пронеслась по кабинету, успев поцеловать своего немолодого мужа в макушку и вырваться из объятий Сергея, который пытался удержать её хотя бы на секунду. Они поженились месяц назад и уже вернулись из свадебного путешествия в Израиль, которое так мечтала совершить Ирина, а теперь она так занята, что вечером в гости ему придётся идти одному… А ведь он скучал по ней каждую минуту, даже тогда, когда она уходила в соседнюю комнату.
«Это моя последняя любовь, лебединая песня», – с лёгкой усмешкой думал уже немолодой, достаточно успешный человек. Он давно состоялся в этой жизни как бизнесмен и политик, отец двоих взрослых детей, а вот поди ж ты – влюбился, как мальчишка! Его избранница была далеко не красавицей: слишком большой нос, не очень большие серые глаза и вьющиеся чёрные волосы, однако на сцене она преображалась, словно наполняясь внутренним светом, – её актёрская игра завораживала. Мужчины не пропускали Ирину – в ней при более чем средней внешности была удивительная манкость: серые глаза как будто обволакивали собеседника, а полные губы обещали истинное наслаждение. Такую не заметишь в толпе, но стоит только с ней заговорить – как тебя завораживают этот взгляд, эта манера общения… Эти плавные движения будто гипнотизируют – и ты хочешь именно этой женщине доверить свою жизнь.
Как-то раз приятель затащил Сергея Шевченко в театр на нашумевшую в узких кругах премьеру. Он шёл туда с большой неохотой, поскольку театр с приходом известного режиссёра прослыл авангардистским, а Сергей был человеком старой формации, немного консерватором, и эксперименты в виде полётов актёров под куполом, как заправских акробатов, и таскания за собой тележек, набитых (видимо, эта задумка режиссёра понятна только избранным, к коим Сергей себя не относил) всевозможным хламом, не любил. Однако игра Ирины в том спектакле была настоящей – она жила в роли, лишь только выйдя на сцену. Неказистая внешне, полноватая, она едва открыла рот, как весь зал замер, внимая низкому, слегка хриплому голосу актрисы, следя за её неожиданно плавными движениями и боясь пропустить хоть что-нибудь из её монолога.
Именно тогда, на этом не очень интересном спектакле Сергей понял, что пропал. Она тогда ещё была замужем, хотя пусть брак был несчастливым, но Ирина по привычке тянула семейную лямку. Однако за пять месяцев Сергей сумел доказать ей, что он и есть тот единственный мужчина, который сможет сделать её счастливой. Она поверила ему – и вот они вместе. Она принесла ему удачу, эта милая и талантливая девочка: ему предложили пост, о котором он мечтал, – стал заместителем министра транспорта. И теперь их маленькая семья планировала переезд в Москву.
Сергей часто подтрунивал над Ириной, говоря, что она бы могла стать Мата Хари или снискать себе славу знаменитой Соньки Золотой Ручки, – насколько та умела быть убедительной и одновременно очень женственно-беззащитной. Ирину уже пригласили на собеседование в известный столичный театр – всё устраивалось наилучшим образом.
Сергей проследовал за женой, которая уже надевала плащ и пританцовывала на одной ноге, одновременно пытаясь попасть в лежавшую на боку туфлю. Сергей рассмеялся, присел на корточки, поймал ногу жены, поцеловал её в лодыжку и аккуратно надел туфельку. «Она не похожа ни на одну женщину в мире! Хоть и не стройна, но так грациозна!» – восхитился он.
