Необходимо понимать, что мир – явление внутреннее. Мир должен быть результатом самодисциплины – индивида или целой цивилизации. Должен проистекать изнутри. Если мы наделим правом насаждения мира некую внешнюю силу, со временем она начнет становиться все более могущественной – у нее просто не будет альтернативы. Неизбежными последствиями станут взрыв, катастрофа и хаос. Таков закон нашей вселенной. Создавая пару противоположностей, следует ожидать, что в отсутствие хрупкого равновесия между ними одна в конце концов поглотит другую.
– Из сочинений Дианы Буллон
Чтобы стать богом, живому существу необходимо выйти за пределы физического. Три этапа, из которых состоит этот процесс, хорошо известны. Первый: ему необходимо осознать тайную агрессию. Второй: распознать цель в животной форме. Третий: испытать смерть.
После этого новорожденный бог должен обрести перерождение в уникальной инициации, через которую он найдет того, кто его призвал.
– «Создание бога», Амельский настольный справочник
Льюис Орн не мог вспомнить поры, когда бы ему не снился странный, изо дня в день повторяющийся сон – поры, когда он мог отправиться спать со спокойной уверенностью, что безумное ощущение реальности этого сна не вцепится ему в душу.
Сон начинался с пения – слащавого невидимого хора, сиропа для ушей, небесной шутки. Из музыки появлялись дымчатые фигуры, добавляя визуальные образы, от которых оставалось такое же ощущение.
Наконец всю эту чепуху перекрывал голос, изрекающий тревожные восклицания вроде: «Богами не рождаются, их создают!»
Или: «Заявить о своей нейтральности – всего лишь способ признаться, что принимаешь необходимость войны!»
С виду Орна едва ли кто-то принял бы за человека, которого могли преследовать подобные сны. Это был коренастый юноша с плотными мышцами уроженца тяжелой планеты – он родился на Чаргоне, что в Джемме, – квадратным бульдожьим подбородком и пронзительными глазами, от взгляда которых собеседникам часто становилось неуютно.
Несмотря на это странное обстоятельство или, быть может, благодаря ему, он исправно отдавал почести Амелю – «планете, где обитает вся божественность». Восклицания из сна, ни на миг не оставлявшие мыслей Орна даже наяву, побудили его утром девятнадцатого дня рождения записаться в Службу переобнаружения и переобучения, целью которой было вновь объединить галактическую империю, раздробленную Рубежными войнами.
По окончании учебного курса в великой Школе мира на Мараке, одним облачным утром ПП оставила Орна на меридианной долготе и сороковой параллели недавно переобнаруженной планеты Хамал, терратипичной до восьми знаков после запятой, население которой было достаточно близко к генетическому дрейфу гомо-С для скрещивания с коренными жителями Сердцевинных миров.
Через десять хамальских недель, стоя на краю крохотной пыльной деревушки где-то в северной части Центрального нагорья планеты, Орн нажал экстренную кнопку маленького зеленого сигнального устройства, спрятанного в правом кармане куртки. В тот момент он остро осознавал, что является единственным на Хамале представителем службы, агенты которой периодически исчезают по «неустановленным причинам».
Его рука потянулась к сигнальному устройству, когда он увидел, как примерно три десятка хамалян с хмурой задумчивостью пялятся на товарища, который только что споткнулся и благополучно плюхнулся на пятую точку прямо в кучу мягких фруктов.
Ни смеха, никакой заметной смены эмоций.
Вкупе со всеми другими подмеченными деталями случай с падением во фрукты закрепил ауру обреченности, окружавшую Хамал.
Орн вздохнул. Дело сделано. Он отправил сигнал в космос, запустив цепочку событий, которая могла окончиться уничтожением Хамала или его самого, или того и другого вместе.
Как ему открылось позднее, с этого момента он избавился от навязчивого сна. Но сменившая его вереница реальных событий со временем навела Орна на мысль, что он в действительности оказался в загадочном мире своих сновидений.
Религия требует существования множества дихотомических отношений. Ей требуются верующие и неверующие. Те, кому известны тайны, и те, кто лишь страшатся их. Посвященные и непосвященные. Бог и дьявол. Абсолюты и относительность. Бесформенное (но находящееся в процессе формирования) и то, что уже обрело форму.
– «Религиозная инженерия», тайные писания Амеля
– Сейчас мы создадим бога, – сказал аббод Халмирах.
Это был невысокий темнокожий мужчина в бледно-оранжевом одеянии, мягкими складками ниспадавшем до щиколоток. На его узком, гладком лице выделялся длинный нос, нависавший, будто утес, над широким ртом с тонкими губами. Коричневая лысая макушка казалась отполированной до блеска.
– Мы не знаем, из какого существа или предмета родится бог, – добавил аббод. – Им может оказаться даже кто-то из вас.
Он обвел жестом послушников, сидевших на голом полу в спартански простом зале, освещенном косыми лучами утреннего амельского солнца. Помещение представляло собой защищенную приборами и заклинаниями пси-крепость, двадцать метров в длину и ширину, три – в высоту. Одиннадцать окон – пять с одной стороны и шесть с другой – выходили на увитые зеленью крыши центрального жилого комплекса Амеля. Стены за спиной и напротив аббода были сложены из белого камня, испещренного коричневыми линиями, похожими на дорожки насекомых – то была часть устройства пси-машины. Стены мерцали холодным белым светом, водянистым, словно стерилизованное молоко.
Чувствуя, как струится сила между двумя этими стенами, аббод ощутил вспышку вины и страха. Он знал, что ученики разделили с ним это предчувствие. Формально курс назывался «религиозная инженерия», но юные ученики настаивали на том, чтобы тщеславно именовать его «созданием богов».
И они уже достаточно продвинулись в обучении, чтобы понимать опасность.
– Все, что я говорю и делаю, тщательно спланировано и рассчитано, – продолжал аббод. – Случайное влияние здесь губительно. Именно этому служит намеренная простота зала. Малейшее вторжение чего-либо необычного может внести непредсказуемые изменения в то, что мы делаем. И потому я говорю, что любой из вас, кто пожелает сейчас покинуть комнату и не участвовать в создании бога, не должен стыдиться своего поступка.
