Anno Domini MCCCXXXIII, западные пределы империи Юань
– Прости, что нарушаю твой покой, господин, – прошелестел из-за полога цатхира1 тихий голос писаря-суруксута, вкрадчивый и обволакивающий, словно незрелая хурма. – Но у меня важные новости.
Эл-Тэмур ничего не ответил вошедшему, лишь чуть заметно кивнул головой. Суруксут, почтительно согнувшись и стараясь не смотреть в красные от бессонницы глаза стареющего сэнгуна2, семенящим шагом подошел ближе.
– Только что схватили лазутчика, – продолжил писарь. – Похоже, он из Кара-Корта. Пытался пробраться ночью через наши обозы. Утверждает, что имеет важный разговор к тебе, господин. Говорит, что знает слабые места в обороне крепости; что поможет тебе взять город в обмен на небольшое вознаграждение. Прикажешь привести его, мой господин?
Слегка раскачиваясь из стороны в сторону, Эл-Тэмур неохотно приоткрыл набухшие веки:
– Веди. И поторопись. Скоро светает.
Холодный утренний воздух назойливо просачивался сквозь войлочные щели, вытягивал остатки тепла. Эл-Тэмур ненавидел эти места. Даже сейчас, ранней весной, они нагоняли на него тоску и уныние. Безлюдные каменистые пустоши, скалы, покрытые блестящей пленкой «пустынного загара», солончаки да холмы с редкими порослями тамариска и дикого ревеня. Редко-редко промелькнет меж камней змейка-стрела, высунется из своей норы сурок-тарбаган или прощебечет в небе стайка сорокопутов – и снова гнетущая тишина и безлюдье.
Тургахуты3 ввели изможденного тангута, одетого в пропитанный пылью тулуп и потертую остроконечную шапку. От пленника смердило застарелым потом и звериным запахом страха. Эл-Тэмур слишком часто слышал этот запах, чтобы спутать его с чем-то другим. Едва переступив порог, лазутчик поспешно опустился на колени и прильнул лицом к разостланному на земле ковру.
– Как твое имя, тангут? – не размыкая сонных век, спросил Эл-Тэмур.
– Цихох, повелитель, – пленник попытался было поднять голову, но тут же почувствовал упершееся ему в шею острие копья. – Я могу быть тебе полезен, повелитель. Я знаю, куда кара-кортский наместник Хордаут приказал спрятать сокровища Черного города.
Едва заметное оживление промелькнуло в раскосых глазах Эл-Тэмура. Кто знает, вдруг все эти рассказы о восьмидесяти арбах, груженых кара-кортским золотом – и не легенды вовсе?
– Продолжай, – кивнул он.
– Я прошу для себя лишь малую часть от этих несметных сокровищ, повелитель, лишь малую! – перебежчик опять было дернулся головой и снова уперся шеей в острие копья.
– Найти золото в вашем иссохшем городишке мои воины смогут и сами. Они перевернут его вверх дном и отыщут все до последней крупинки. За что мне платить тебе?
– За жизни, повелитель. За жизни твоих храбрых воинов, что погибнут при штурме Черного города. И поверь мне – их будет немало. Кому, как не мне, знать эти стены. Но я знаю и другое….
– Говори, – все тем же бесстрастным голосом повелел Эл-Тэмур.
– Я знаю уязвимое место этой крепости. Я видел, у вас есть камнеметные машины. Я укажу, куда нужно бить. Два-три десятка камней – и вы разрушите стену. Хордаут не знает – и никто не знает – что в том месте она полая. Они не успеют организовать оборону у пролома. Вам останется перебить два десятка лучников – и вы окажетесь в крепости.
– Сладки речи твои, тангут. И сколько же золота ты хочешь? – острый взгляд Эл-Тэмура скользнул по лицу пленника. Тот, помявшись, ответил:
– Столько, сколько смогу унести на себе, повелитель. Это очень скромная цена за жизни твоих храбрейших воинов.
– Хорошо, если все будет так, как ты говоришь, ты получишь свое золото. Ты же сказал, что знаешь, где оно?
– Хордаут приказал спрятать его на дне старого колодца в северо-западном углу крепости, рядом с большим субурганом4. Я покажу место.
Эл-Тэмур не спеша поднялся на ноги и направился к выходу из шатра.
– Пойдешь с нами. Если солгал мне хоть в чем-то – тебя сварят заживо. А теперь говори, что ты делал в нашем обозе ночью? Что ты разнюхивал? Кто тебя послал и зачем?
– Клянусь, повелитель, я ничего не разнюхивал, – затараторил Цихох. – Я вышел из Кара-Корта четыре ночи назад, чтобы идти в Западный город. Но мне не удалось пройти: Сурочья долина оказалась вся затоплена. Я встретил рыбака, он сказал мне, что когда обрушилась гора Циньчжоу, она изменила русло реки Хэйхэ. Тогда я пошел назад в Кара-Корт. Твои обозы перегородили урочище Торой-онцэ, поэтому я решил пробраться через них в темноте…
Снаружи уже почти рассвело. Холодный восточный ветер с завыванием кружил над холмами черную песчаную пыль. Огни на крепостной стене Кара-Корта тихо догорали в исчезающем полумраке пустынного утра.
Что-то насторожило опытный глаз Эл-Тэмура. Он долго вглядывался в размытые очертания крепости, пытаясь понять, что было не так. Огни на высоких глинобитных стенах по-прежнему не шевелились. Подозвав к себе жестом суруксута, Эл-Тэмур приказал выслать к крепости конных разведчиков. Вернувшись, те подтвердили, что не увидели на стенах никого, лишь догоравшие факелы. «Что за уловку на этот раз решили устроить проклятые тангуты?» раздраженно подумал Эл-Тэмур.
– Сколько всего жителей в Кара-Корте? – спросил он переминавшегося неподалеку Цихоха.
– Около шести сотен, повелитель. Из них сотни две мужчин, способных сражаться.
«Они не могли выйти из города незамеченными, с лошадьми, женщинами и поклажей», рассуждал Эл-Тэмур. «С трех сторон город окружен моими воинами, а с юга – высокими горами, по которым даже днем карабкаться небезопасно».
– Выдвигаемся, – наконец, приказал Эл-Тэмур. – Вывести камнеметы на удаление ста шагов и ждать приказа.
Цихох, как и обещал, показал слабое место в крепостной кладке. Все то время, пока камнеметы дробили северную стену, ни единой стрелы не прилетело с той стороны. Кара-Корт как будто вымер за эту ночь.
Тангут-перебежчик не соврал. Хватило двух десятков камней, чтобы стена у северо-западной угловой башни рассыпалась, как комок высохшей грязи. Но ни один человек не появился в проломе, не принялся заваливать его камнями.
Эл-Тэмур махнул рукой, и легкая конница неспешно двинулась к проему, держа луки наготове. Ни единого звука не доносилось со стороны крепости, лишь ледяной ветер, подвывая, швырял в глаза песчаную пыль.
Передовой отряд прошел через пролом, за ним еще один, и еще. Эл-Тэмур взглянул на трусившего неподалеку тангута. На лице того без труда читалось недоумение, замешательство и страх за свою вдруг ставшую почти бесполезной жизнь.
Воины Эл-Тэмура обыскали каждый дом, каждую фанзу5, каждый закуток этого пустынного города. Ни души. Все жители Кара-Корта каким-то непостижимым образом исчезли этой ночью. Предварительно отравив своих овец, коз и даже собак, трупами которых были устланы мощеные камнем улицы.
