Саша разбудил меня, когда я ещё валялся в кровати. Я поднял сонные веки и, посмотрев на него, неожиданно схватил, прижав к себе. Его большие карие глаза – глаза Даши, смотрели на меня с удивлением.
– Что с тобой, папа?
– Наплыв чувств, – сказал я, говоря это каждое воскресенье, когда он заходил к нам в спальню.
Сын часто не понимал меня, ведь в 10 лет понять взрослого мужчину очень сложно. Я встал, запахнулся в большой махровый халат и подошел к трюмо, что стояло в спальне. Взглянув на своё отражение, почувствовал себя безмерно счастливым.
Даша ещё спала. Между нами уже давно не было близости, но это нисколько меня не волновало, я был спокоен, думая о предстоящих делах. В отражении зеркала я увидел, как она вылезла из-под одеяла и потянулась.
– Папа, куда мы сегодня пойдем? – спросил Саша.
– Дедушка устраивает Мотто-выставку, там будет показ интересных мотоциклов и скутеров, – ответил я. – Так что сегодня будет хороший день.
Светлый ковер, где нога утопала по щиколотку, разноцветные фото-обои, мебель из красного дуба, все это окружавшее теперь меня, радовало глаз и поднимало моё настроение. Мы с Дашей всё время покупали что-то новое, чтобы радость не переставала бить из наших глаз, а рождение Саши послужило тому, чтобы тесть подарил нам этот дом на Рублёвке. Я сам выбирал тогда понравившейся коттедж, и он по праву принадлежал мне, когда я внёс за него пол стоимости, а потом за несколько лет выплатил остальное.
Я вспомнил, как мы были у нотариуса, когда заключали эту сделку, и его странный взгляд, когда он понял на чьи деньги я приобретаю недвижимость. Во взгляде нотариуса было еле уловимое презрение. Когда он посмотрел на меня, а потом перевёл взгляд на Дашу, мою жену, презрение сменилось похотью. Этого всего никто никогда и не заметил бы, но всегда замечал такие детали, так как женился на дочери богатого человека в Москве.
Саша притронулся к рукаву моего халата, который я купил в французском бутике. Это был мой любимый домашний халат, мягко располагающий и дарящий уют моему упитанному телу.
– Ты обещал, что мы будем каждое воскресенья развлекаться. Когда мы пойдем на Мотто-выставку?
– Знаешь, нам надо это обсудить за чашечкой кофе, – сказал я и отправился с сыном на кухню.
Центральное отопление и полы с подогревом делали своё дело, в доме было жарко, отчего я сбросил махровый халат и облачился в шёлковый, тоже купленный в этом же бутике.
– Маме тоже кофе сделаем, она уже встаёт! – крикнул я, спускаясь по широкой лестнице, ведущей вниз.
Саша смотрел, как я наполняю электро-чайник водой из графина. Его задумчивые карие глаза впивались в мои движения. Я всегда чувствовал какую-то вину по отношению к сыну. Каждое воскресенье он остро нуждался во мне, а я не знал, что для этого нужно сделать.
Дубовый стол с четырьмя красными стульями, больше напоминал бар, а не обычную кухню, мне всегда было здесь не уютно.
Сделав три кружки кофе, я присел на стул и закурил. Саша посмотрел на меня с укором.
– Курить натощак, папа?
– Я могу и похуже…
– Что?
– Выпить натощак.
Сын молча поднялся и, достав из холодильника сливки, принялся лить их себе в чашку. Я подумал о том, что, наверное, выгляжу в его глазах полным дураком. Разве можно так разговаривать с 10-летним сыном, который берёт с меня пример?
Но, вдруг, я поднялся и, вопреки всему, сделал нечто невероятное. Открыв холодильник, достал оттуда бутылку коньяка и, налив рюмку, выпил залпом. Мне захотелось, чтобы эта неуютная кухня, похожая на бар, вдруг превратилась в мою родительскую кухню в Белоруссии, где я жил много лет назад. Прошлое не вернуть, мне уже 37 лет, у меня жена и сын, а также избыточный вес, с которым я никак не могу справиться.
– Я позавтракал, – сказал Саша и встал из-за стола. – Пойду на улицу, да?
– Удачи, – почему-то сказал я и посмотрел на бутылку коньяка, почувствовав угрызение совести. В душе я жалел Сашу, ведь ему предстояла нелегкая жизнь, которую он только начинает.
Неожиданно я вспомнил, что Даша пила только зелёный чай, да еще с лимоном, а потому принялся наспех заваривать «Ахмат» и нарезать ломтиками лимон. Теперь мы и навещавшие нас родители Даши пили чай и кофе без сахара, и даже не держали его дома, так как всё это было направлено на то, чтобы заставить меня похудеть. Но в маленьком шкафчике я всегда прятал коробку рафинада и пару плиток шоколада.
Когда Саша ушел, я осторожно достал из коробки пять кусков сахара и кинул себе в кофе. Размешав, быстро выпил и, ополоснув чашку, поставил её на место. Настроение заметно поднялось, отчего я решил подать завтрак Даше прямо в постель.
Заходя в спальню, я застал жену, расчесывающую свои каштановые волосы у трюмо.
Мы супружеская пара Андрей Анатольевич и Дарья Савельевна Ханеня, никогда не думали о втором ребенке, так как Саши нам вполне хватало. Но моя теща Алла Дмитриевна и тесть Савелий Маркович Белых всегда убеждали нас, что один ребенок – это очень мало для такой семьи как наша. На этой почве часто происходили разногласия и ссоры.
Даша отхлебнула чаю и, поставив чашку на серебряный поднос, надула губы.
– Мама вчера опять намекала на второго ребёнка.
– Надо подумать, – ответил я.
– Подумать? Чтобы у тебя было лишнее время таскаться с этой шлюхой Анной Кузнецовой?
– Она совершенно не в моем вкусе.
Даша достала сигареты из кармана халата и закурила прямо в спальне.
