Андрей Левкин открывает города. Как писатель, он точно знает: сегодня нет литературы без города. Важнейшая часть его литературного эксперимента в том, что он пытается каждый участок незнакомого городского пространства освоить через те знаки коллективного опыта, которые на мгновение делают его самого не гостем или мигрантом, а «местным», почти поселенцем. И каждый такой момент он пытается прожить так, словно именно здесь, в этом месте, началась и закончится вся жизнь.
Таковы его описания нервной ткани любого города, подобной нейронной сети мозга, подключившись к которой, становишься ее частью, ее синапсом. Да и не описания это вовсе, а нечто совсем иное, возможно – поиск формулы трансформации ощущений. Интрига здесь именно в поиске формулы из слов, неожиданной и случайной формулировки, которая важнее метафор и повествований. Итог – сформулированное ощущение. С помощью литературы, конечно, но еще в большей степени с помощью тех пространств, где литература отступает.
Оказываясь в новом городе, осваивая его шагами, транспортом, кофейнями, гостиницами, Левкин всегда обнаруживает то, чего нет в туристических гидах, книгах и на известных видах, растиражированных в каталогах и инстаграмах. Он становится переменной («икс»), частью преобразований, где улица – функция, поезд – тензор, а все, что есть для фиксации изменений, – только литература. С ее помощью не напишешь формулы, но можно достичь точности формулировок.
Книги Левкина не об авторе и его эмоциях, не о событиях и людях, а о пространствах общего опыта, когда дом напротив, свет витрины, запах ночной закусочной, песенка из радиоприемника создают ситуацию, для которой еще не было ни чувств, ни слов. И если удается собрать слова, тогда на месте, где был «икс», сможет оказаться любой. Конечно, такая литература пренебрегает своей поэтической функцией, все еще подкупающей читателя, однако она способна на большее – дать языку шанс стать посредником между ограниченностью человека и безграничностью мира ощущений.
Гентский барашек как дорога Варшава – Вильнюс
6 утра, март, 2016. Автобус из Варшавы в Ригу, точнее, он шел в Вильнюс. Варшава – Каунас – Вильнюс, там у меня пересадка на следующий рейс. Вильнюс для меня лишний, маршрут из Каунаса в Ригу делает петлю: идет через Вильнюс для заполняемости, надо полагать. Салон все равно полупустой, не то что по двое не сидят, есть свободные ряды. Возможно, по дороге кто-то еще зайдет, как я в Варшаве, – автобус-то уже часов восемь едет из Берлина, через Познань вроде бы.
Шесть утра, Варшава-центральная, транзитный транспорт останавливается сбоку от вокзала, и никаких платформ и вывесок. Ясное утро, солнце. Вокруг небоскребы, новые. Сияют, а чуть невдалеке торчит Дом культуры – высотка-сталинка. Вокзал под землей, сверху только его здание.
В шесть утра все отчасти в полусне, происходящее тоже в полусне: солнце, автобусы, какие-то люди. Возле автобуса, в частности, неприметный человек неопределенных, от 40 до 60, лет, одежда без излишеств, аккуратная и даже стильная. Песочного цвета штаны, мелковельветовые, песочного же цвета кроссовки, белая рубашка в крупную тонкую красную клетку, бежевый пуловер, темно-коричневая куртка, менее темно-коричневый шарф. Крупные очки в массивной оправе – стекла чуть выпуклые, сильные. Примерно двухдневная щетина – то ли это у него такой образ, то ли ему просто было не до бритья, но небритость не выглядит дизайнерской.
Он не из богатых: автобус, конечно, не рейсовый между райцентрами, а вполне международный, но вот мне до Риги часов 14 ехать, и этот способ дешевле, чем иные: 30 евро. То есть едут некие средние. Это не новый для меня вариант, а внимание к деталям тут только потому, что спросонья было непросто понять, где на территории вокруг немаленького вокзала отыскать свой рейс.
Неопределенного вида, возраста и занятий человек оказался в салоне сразу позади меня, лицо его тоже неопределенное – я взглянул, когда садился. Может, у него какая-нибудь двойная фамилия давней шляхты, или, наоборот, он вариант пана Ковальского. Или же он Irgendwie Anders – это в том случае, если едет из Берлина. Может быть и возвращающимся литовцем, а там не знаю, какие распространенные фамилии – Янкаускас, Паулаускас? Откуда он едет – тоже непонятно, когда я подошел к остановке, там стояли два одинаковых черных автобуса, но один в Берлин, другой из Берлина. Когда я разбирался с этим, человек стоял возле автобуса, а его вещи были уже внутри, он подошел раньше меня.
Едем, выбираемся из Варшавы, времени впереди много. Что можно было бы из него, этого человека, сочинить? Список вероятностей понятен: небольшой бизнес, ездил к родственникам… Что еще? Сейчас не выходные, середина недели, поэтому вряд ли поездка связана с частной жизнью. Ездят ли по бизнесу на автобусах? Почему нет. Ну можно придумать и криминал, но фактура слишком мягкая. Или же вот выйдет в Каунасе и отправится на шпионскую встречу в холле гостиницы – возле автовокзала, на Витауто есть подходящая: темно-серая, холодная, этажей семь-восемь. Или агенты встретятся ближе к ночи на темной горе в центре или же в «Цеппелине» под ней. Там, возможно, будет громко и шумно, хотя сегодня и среда, для маскировки они станут пить водку, есть цеппелины, а уже потом пойдут на темную гору для совсем тайных слов. Только какие ж агенты, выезжающие из Польши в Литву?..
Но ведь сюжетные истории как-то производятся? А тут вполне пригодный антураж: раннее утро, начало весны, она пока холодная – так, кое-где трава, никаких начинающихся листьев, даже на кустах. Дорога. Сейчас я, конечно, засну – после остановки на автовокзале уже выбрались из Варшавы. Поля-перелески убаюкивают, а этот некто никуда не денется – до Каунаса остановок не будет, а тот часов через семь.
Проснулся: все по-прежнему, разве что вдоль дороги километрами лежат спиленные деревья полосой – расширяют трассу, похоже. Частые дорожные знаки: осторожно, могут выбежать животные. Штуки три уже мимо пролетели. Отдельно стоящие госпóды, поля, сосновые леса. Заснул снова. В следующий раз проснулся после Ostrow’а Mazoviecka, там автобус ушел с трассы на боковую дорогу, стало немного трясти. Оказалось, вокруг теперь туман, ну и солнца немного сквозь него. В стороны отходят какие-то еще более мелкие дороги, туман становится плотнее.
Снова проснулся. Что ж, если я не могу придумать смысл поездки этого человека, то можно адресоваться к чему-то общему, которое у нас есть, и оно будет сильнее, чем наши различия, – как бы иначе мы оказались в одном автобусе, просто технически. Как искать общее? Скажем, войти внутрь его мозга, выяснить, где там у него школа, что за вид из окна, какие были первые социальные контакты и прочее. Закоулки особо и не будут додуманы, такие позиции там безусловно присутствуют, а сильно уклониться от реальности сложно – мы более-менее из одной местности и не сильно друг от друга отличаемся по виду. Вытащить какой-нибудь относительно вероятный пункт, намотать на него некий экшен, скажем, какой он нормальный представитель Центральной Европы и проч. Эссеистика этакая репортажная: репортер заходит внутрь мозга некоего то ли поляка, то ли литовца, а то и шведа, который почему-то вынужден ехать сначала в Варшаву, а потом в Ригу, чтобы уже оттуда улететь домой. И вот что там, внутри его мозга? Какова его карта, ну и проблема-приключение – для нарратива?
