— Твоя беременность — это только твои проблемы.
Жестокая фраза хлестанула наотмашь. Замерла Тея, не смея поверить словам.
И кто их произнес? Неужели любимый, который всего два дня назад нежно прижимал ее к себе, гладил уже округлившийся живот и вслух мечтал, что родится девочка. Такая же золотоволосая и голубоглазая, как сама Тея. И никакого другого золота ему не надо.
И Тея слушала его, не смея поверить собственному счастью. Ее родители и не догадывались о том, что вот-вот ненаглядная единственная дочка сама станет мамой. Ее любимый Ордмир просил пока никому не рассказывать о том, что боги свили их судьбы вместе. Мол, отец у Ордмира слишком суров. Власть и деньги не лучшим образом сказались на характере купца Ильмира. Но весть о скором пополнении в семье обязательно растопит его сердце. И он с радостью примет в свою семью Тею. Пусть у нее родители и не богаты, и не знатны. Зато Тея в свои семнадцать умеет доить коров, готовит самые сладкие пироги и в чистоте держит избу.
— Ты пошутил, должно быть?
А в голосе горячая надежда. Сейчас рассмеется Ордмир, подхватит ее на руки, скажет, что уже поговорил с отцом. И сегодня вечером купец явится к ней в дом с богатыми дарами сватать единственного сына. И пусть ребенок родится не через положенных девять месяцев после свадьбы, а раньше. Никто не обратит на это внимания. Пошепчутся злые языки — да успокоятся. Житейское дело ведь. Не зря ее мать только вчера пошутила, что что-то зачастила дочка на дальнее пастбище за земляникой. Вот только ягод приносит — на дне лукошка.
Но Ордмир ответил таким ледяным взглядом, что Тея сникла. Как будто перед ней стоял совершенно чужой человек.
— Твоя беременность — только твои проблемы, — повторил он медленно, явно наслаждаясь звучанием этой фразы. И продолжил вбивать слова в повинно склоненную голову девушки: — Ты в самом деле думала, что я влюбился в тебя? В тебя, дочь прачки и лесоруба? Босоногая голытьба — не пара мне, сыну купца! Отец сосватал мне богатую невесту. Осенью наша свадьба. И не вздумай показаться на пороге моего дома! Все ноги переломаю или в мешке утоплю, как бешеную собаку! Ясно?
— Но…
Первые слезинки упали с ресниц Тее. Она до соли на нёбе прикусила губу, не позволяя себе разрыдаться. Нет, не здесь, не при нем! Он не увидит ее слабости!
А руки бережно легли на живот, пока незаметный под просторным сарафаном. Еще несколько недель — и никакой наряд не скроет его.
— Надеюсь, ты решишь эту проблему по-умному, — обронил Ордмир. Порылся в кармане и выудил оттуда сверкнувшую на солнце золотом монету. Небрежно кинул ее под ноги девушки, добавив: — Сходи к старой знахарке. Она знает травы. А на то, что останется, купи себе бусы какие. А лучше платье новое вместо этих лохмотьев. И не говори потом, что я не был с тобой щедр.
Развернулся — и отправился прочь.
Тея смотрела ему вслед до тех пор, пока лесная чаща не скрыла сына купца. Да и потом еще долго вглядывалась в зеленый сумрак леса, надеясь, что он опомнится и вернется.
Не опомнился. Не вернулся.
Когда солнце повернуло на закат, девушка очнулась, осознав наконец-таки, что Ордмир действительно навсегда ушел. Подняла из грязи монету, сжала ее в кулаке. А затем изо всех сил зашвырнула в кусты и потом еще долго брезгливо вытирала ладонь о подол, будто золото обожгло ее.
