Ориген - Гомилии на Бытие

Гомилии на Бытие
Название: Гомилии на Бытие
Автор:
Жанры: Религиоведение / история религий | Христианство | Богословие | Зарубежная религиозная литература
Серии: Нет данных
ISBN: Нет данных
Год: Не установлен
О чем книга "Гомилии на Бытие"

В настоящем издании представлен перевод полного корпуса гомилий Оригена на книгу Бытия, впервые публикуемый на русском языке. Перевод, снабженный введением и комментариями, выполнен на основе критического издания этих гомилий, осуществленного в серии «Sources Chretiennes». Издание охватывает как латинский перевод гомилий, выполненный Руфином, так и сохранившиеся греческие фрагменты. В книге эти фрагменты помещены в параллельной колонке.

Ориген, оставивший после себя обширное наследие, был осужден Пятым Вселенским собором. Осуждение касалось в большой степени богословских идей Оригена, в то время как его экзегетические труды в тех аспектах, которые не вызывали сомнений, были восприняты отцами Церкви. Изучение экзегезы Оригена важно для понимания традиции и истории Древней Церкви.

В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Бесплатно читать онлайн Гомилии на Бытие


© Священник Михаил Асмус, текст, 2019

© Издательский дом «Познание» (АНО «ЦЕНТР – ПОЗНАНИЕ»), 2019

Предисловие

Ориген. Жизнь и труды

Не будет преувеличением назвать Оригена самым плодовитым и наиболее выдающимся христианским учителем первых трех веков христианской эры – эпохи, богатой гонениями против христиан, но, вместе с тем, подготовившей триумфальную победу христианства над язычеством и наступление эпохи христианской империи, длившейся, по меньшей мере, до 1917 г.

Эти три века были во многом основополагающими для последующего христианства, почему именно они сегодня привлекают внимание многих ученых, занимающихся богословием, христианской философией или церковной историей. Вместе с тем, этот период является достоянием поздней античности, расцветшей в последний раз в разнообразных формах эллинистической культуры, начиная от изобразительных искусств (Фаюмский портрет) и заканчивая философией (неоплатонизм). Соприкосновение становящегося христианства и угасающей античности оказалось неизбежным в силу множества причин – хотя бы такой, как протекание в одном пространственном и культурном измерении. Кроме простых, как голуби (Мф. 10, 16), в Церковь входило все больше и больше образованных, мудрых, как змии (там же), людей, прошедших одну и ту же эллинистическую школу, унаследованную у античности.

Крупнейший центр греческой образованности, Александрия Египетская, дала миру сколько философов, столько же и богословов и, больше того, людей, совмещавших в себе человеческую и божественную мудрость. В них и происходило это соприкосновение, имевшее неоценимое значение в деле развития и систематизации христианского богословия до того уровня, каким оно перешло в следующую эпоху. Прекрасно образованным как в филологии («грамматике», «риторике»), так и в философии – кому как не им было исследовать Божественные Писания и формулировать догматы. Была и другая, не менее существенная роль – учительская: познавши истину, призванную сделать их свободными (Ин. 8, 32), эти дидаскалы были обязаны преподавать ее народу Божию ради приращения Тела Христова и созидания его в любви (Еф. 4, 16).

Таковы были в первой половине II в. вышедшие из язычества апологеты, безбоязненно обращавшиеся к римским властям с апологиями христианства, не отрицая положительных достижений эллинской мудрости, «богооткровения в человеческом разуме»[1] и этики, но и не приравнивая их к откровению во Христе пришедшем. Таковы были и учители Александрийской огласительной школы: Пантен, Климент и, наконец, Ориген, поднявший ее на качественно новый уровень и воспитавший в ней многих мучеников и епископов.

Но сколь неизбежным было соприкосновение, столь же неотвратимым стало взаимное отталкивание христианства и язычества. А. Ф. Лосев в главе, посвященной Филону Александрийскому (ок. 20 г. до Р. Х. – ок. 40 г. по Р. Х.), говорит о несовместимости личностного Первоначала Библии с языческими религиозно-философскими представлениями[2]. Субъектно-объектное тождество, увиденное Филоном в библейском Яхве, легло в основу неоплатонизма, так и не понявшего христианства. Эллинизм питал также множество ересей первохристианской эпохи, например гностических, отвергнутых затем Церковью.

Эллинистические философские конструкции виноваты и во многих доктринальных ошибках Оригена, например о предсуществовании душ. Эти ошибки вызвали еще при жизни их автора ожесточенные оригенистские споры, а затем – осуждение Оригена на двух Поместных Соборах 400 и 543 гг. и на V Вселенском Соборе 553 г. И хотя, по мнению о. Иоанна Мейендорфа, осуждение коснулось в большей степени Оригена-богослова, чем Оригена-экзегета, общее суждение ученого протопресвитера об Оригене совсем не говорит в его пользу:

«Многие современные историки (de Lubac, Daniélou, Bertrand) в своем желании восстановить Оригена в ряду великих христианских учителей дают высокую оценку важности богословия истории в оригеновской экзегезе и центральную роль, отводимую им Христу. При всем этом Περὶ ἀρχῶν (основной источник его ошибочных формулировок), впрочем, как и большинство экзегетических пассажей, остаются иллюстрацией того, что оригеновская концепция человека, его учение о воплощении и его эсхатология должны восприниматься в рамках спиритуалистского и, в сущности, платоновского монизма»[3].

Не менее «утешительную» характеристику дает Оригену в своей энциклопедической статье и Вл. Соловьев:

«При действительном совпадении в известных пунктах между идеями Оригена и положительными догматами христианства и при его искренней уверенности в их полном согласии, это согласие и взаимное проникновение религиозной веры и философского мышления существует у Оригена лишь отчасти».

Ориген, по категорическому мнению Вл. Соловьева,

«По крайней мере, наполовину остается эллином, нашедшим в эллинизированной религии евреев некоторую твердую опору для своих воззрений, но внутренно неспособным понять особую, специфическую сущность нового откровения, при самом решительном желании ее принять. Для мыслящего эллина противоположность бытия материального и духовного, чувственного и умопостигаемого оставалась без настоящего примирения… В цветущую эпоху эллинизма было некоторое примирение эстетическое, в форме красоты, но чувство прекрасного значительно ослабело в Александрийскую эпоху, и дуализм духа и материи получил полную силу, еще обостренный влияниями со стороны языческого Востока. Христианство, по существу своему, есть принципиальное и безусловное упразднение этого дуализма, так как принесенная им “Добрая весть” относится к спасению целого человека, с включением его телесного и чувственного бытия, а чрез него и всего мира… Эта идея духовной чувственности, обожествляемой материи или богоматерии, определяющая собою собственно христианскую мудрость, была безумием для Эллинов (1 Кор. 1, 23), как видно и на Оригене» [4].

В то же время ученые отмечают и положительную роль Оригена в становлении богословия в собственном смысле. Немецкий ученый Х. Крафт отмечает:

«Через Оригена спекулятивное богословие заняло свое место в христианской мысли. Он не первый, кто избрал платонические понятия для выражения христианской вести: это сделали еще гностики извне, а апологеты и Климент – изнутри становящейся Церкви – и этим подготовили его дело. Но следующие за Оригеном богословы направляли свою мысль по Оригенову руслу и продолжали то, что Ориген уже в большей части проработал или вкратце наметил. Из-за его высочайшего авторитета первые после него поколения перенимали или молчаливо исправляли его ошибочные мнения. Так, когда он, спустя 300 лет после своей смерти, подвергся осуждению, христианская мысль в известном объеме была пронизана его духом, так что его осуждение, в действительности, повредило сохранности лишь его сочинений, но не его мысли»


С этой книгой читают
Выдающийся александрийский философ Ориген (185–253) стал, по сути, основателем христианского богословия и библейской филологии в целом. В настоящее издание включен его знаменитый трактат «О началах», где впервые обобщен опыт христианства в категориях эллинской мысли (перевод с латинского выполнен в Казанской Духовной академии в конце XIX века), а также 6-я книга «Толкований к Евангелию от Иоанна», ранее на русский язык не переводившаяся.
Затрагиваемые темы: «О телесном, душевном и духовном», «Опыт исповедания пред Отцом», «Опыт восхождения к умной и умно-сердечной молитве», «О внутреннем зрении», «Как читать Новый Завет», «О том, как пристают бесы. Как ищут вход в тебя. Как развивается его нападение. Способы противодействия с ними» и многое другое.
Навум – іудзейскі прарок; прарочыў у той час, калі бабілёняне захапілі сталіцу Асірыі Ніневію (612 г. да н. э.). У Кнізе прарока Навума мы сутыкаемся не толькі з пропаведзямі, накіраванымі супраць чужых народаў, але і з прароцтвам пра суд Божы і над Ізраілем. Традыцыйнае тлумачэнне кнігі звязана з абвяшчэннем справядлівасці Яхве, які пакарае за ўсе грахі, галоўны з якіх – адыход ад рэлігіі Яхве. Такое тлумачэнне, зразумелая справа, выгадна "зацік
Sofonias profetizou no início do reinado do Rei Josias de Judá, por volta de 640-610. AC e. O livro do profeta Sofonias, composto por três capítulos, tem um conteúdo bastante geral. O escritor denuncia a idolatria dos seus compatriotas, convence-os ao arrependimento e ameaça-os com a ira de Deus. A ideia central do Livro de Sofonias é a crença na vinda do julgamento de Deus sobre o mundo inteiro. Deus pode permitir tal julgamento porque sua autor
Sophonie a prophétisé au début du règne du roi Josias de Juda, vers 640-610. avant JC e. Le livre du prophète Sophonie, composé de trois chapitres, a un contenu assez général. L'écrivain dénonce l'idolâtrie de ses compatriotes, les convainc de se repentir et les menace de la colère de Dieu. L'idée centrale du livre de Sophonie est la croyance en la venue du jugement de Dieu sur le monde entier. Dieu peut se permettre un tel jugement parce que son
Фантастический рассказ, где происходят очень загадочные и непонятные события. Главные герои встречаются с чем-то странным…
Вторая книга в серии «Превосходство силы». Цели Лонгина простираются значительно дальше, чем казалось изначально. Героям предстоит пройти нелегкий путь, наполненный кровью и сражениями, чтобы превзойти свой предел и заполучить еще больше силы. Намного больше. Зачем им эта мощь? Где проходит грань между могуществом и саморазрушением? И какова будет цена? Герои отчаянно ищут ответы на эти вопросы.
Это очень профессиональная проза. С наблюдательностью, с точным воспроизведением речи, с мастерским выстраиванием диалогов, с благородным лаконизмом языка, с сильными сквозными образами, с «боковой подачей» темы (когда самое главное происходит не на первом плане, а где-то сзади – как в фильмах Алексея Германа). Профессионализм стал довольно редким явлением в современной литературе – так что от души радуешься самому факту наличия профессионализма.
Александр Карасёв родился в 1971 году в Краснодаре. Окончил истфак и юрфак КубГУ. В звании лейтенанта командовал взводом внутренних войск на чеченской войне. Известность писателю принесла книга «Чеченские рассказы», ставшая открытием года Бунинской премии (2008).Эта книга о том, как вживается, втягивается в войну нормальный человек, как война становится его жизнью, становится очень быстро и незаметно для него самого. Книга содержит нецензурную бр