Непредсказуемость следующего мига – вот, пожалуй, самое существенное из всего, что принадлежит этому миру. Заманжол Ахметович Енсеев, учитель биологии школы номер два, не предполагал, сидя у себя перед телевизором, что в следующую секунду произойдет то, что круто изменит его более-менее устоявшуюся жизнь. Он вполуха слушал диктора службы новостей, занятый мыслями о скором начале учебного года.
«Сегодня, в зале ожидания железнодорожного вокзала обнаружена девушка шестнадцати-семнадцати лет в невменяемом состоянии. Она лежала на скамье и никак не отреагировала на обращение дежурного полицейского. Попытки привести ее в чувство не возымели действия. В результате была вызвана бригада „скорой помощи“, которая и доставила потерпевшую в психоневрологическую клинику доктора Парфенова».
Заманжол уловил последнюю фразу сообщения и сосредоточил внимание на экран телевизора.
«У пострадавшей нет никаких документов. Полиция при активном содействии сотрудников вокзала пытается установить ее личность, узнать, собиралась ли она покинуть наш город или прибыла сюда одним из поездов. Просим откликнуться тех, кто знает эту девушку, или тех, кто видел, как она попала в здание вокзала. Может быть, кто-то сопровождал ее или помог сойти с поезда и пройти в зал ожидания? Если вам известно хоть что-нибудь об этой девушке, просим позвонить по следующим контактным телефонам…»
На экране появилось изображение пострадавшей. Расслабленно полулежавший в кресле Заманжол резко выпрямился и, подавшись всем корпусом к телевизору, выдохнул:
– Алтынай?!
Балжан, его жена, сидевшая рядом в другом кресле, слегка повернула к нему свое лицо, не отрывая, однако, глаз от телевизора.
– Что? Ты что-то сказал?
Заманжол отмахнулся от нее нервным жестом. Теперь она более внимательно оглядела напряженную фигуру мужа. Тот весь ушел в созерцание потерпевшей, взятой оператором крупным планом. Девушка, с бледным лицом в обрамлении пышных волос, лежала на носилках, безучастно уставившись в пространство.
Кадр сменился, и в телевизоре возникла следующая картинка – кабинет Парфенова и сам врач в белом халате, сидящий за письменным столом.
– Михаил Федорович, что вы можете сказать о своей новой пациентке? – задал вопрос корреспондент городского телеканала.
– Сейчас еще рано делать какие-либо выводы, – отвечал доктор Парфенов, – Предварительное обследование показало, что организм девушки функционирует нормально. Никаких травм или повреждений на теле нет. Кровяное давление в норме, желудочно-кишечный тракт работает исправно. Поставлен рабочий диагноз – неопределенное расстройство центральной нервной системы. Признаюсь, я впервые в своей практике столкнулся с таким видом нервного расстройства. Кажется, что девушка спит с открытыми глазами, настолько в них отсутствует смысл. Только раз после поступления к нам она выразила некоторое беспокойство, но как только ее покормили, успокоилась и заснула. Причем, она не умеет жевать пищу, поэтому я распорядился о назначении жидких питательных смесей.
– Значит, она как бы парализована? – предположил корреспондент.
– О нет, – возразил врач, – Пациентка наша двигает конечностями и вертит головой. Но движения эти беспорядочны, бесцельны, как у новорожденного ребенка. Временами она издает нечленораздельные звуки, схожие с агуканием младенца. Но при этом она абсолютно беспомощна, неспособна даже повернуться на бок.
– Ясно, – корреспондент кивнул и задал очередной вопрос, – Что вы собираетесь предпринять?
– Мы проведем углубленное обследование пациентки, проконсультируемся с коллегами из других клиник. Может быть, потребуется собрать авторитетный консилиум, чтобы дать точное заключение. Нам необходима информация о прошлом этой девушки; не помешало бы узнать, что ввергло ее в такое состояние. Нужно установить контакт с ее родными, врачами, которые, возможно, лечили ее раньше или обследовали. Не исключено, что девушка эта страдает каким-то периодически обостряющимся недугом и, может быть, состоит на спецучете – мы это проверим.
– Понятно, – корреспондент удовлетворился ответами врача и задал последний вопрос, – Михаил Федорович, вы хотите что-нибудь сказать нашим телезрителям?
Парфенов повернул лицо к камере, и Заманжол вздрогнул, встретившись с его взглядом. Врач произнес следующие слова так, словно адресовал их лично ему:
– Я прошу тех, кто знаком с нашей пациенткой, позвонить мне по телефону 28—10-57. Буду рад любой информации.
И вновь на экране возникло изображение девушки, так взволновавшей Заманжола. Она лежала теперь на больничной койке и спала. Ее уже постригли коротко и одели в больничную одежду. Заманжола окатила волна пронзительной жалости к этой незнакомке с таким знакомым лицом, и он невольно вздохнул.
«Алтынай… вылитая Алтынай», – прошептал он, не отрывая глаз от бледного лица спящей девушки.
Новости закончились, и Балжан, смерив мужа подозрительным взглядом, ушла на кухню собирать на стол. Заманжол порывисто встал, двинулся к телефону, зацепил ногой журнальный столик, едва не уронив стоявшую на нем фарфоровую вазу с искусственным букетом. Ваза покачалась, покачалась и устояла, к своему счастью, так как хозяин дома и не подумал удержать ее, хотя и имел такую возможность – он просто не заметил ничего. Заманжол начал набирать номер телефона, продиктованный доктором Парфеновым, но оказалось, что не запомнил две последние цифры. Он обернулся к телевизору, шепча: «Шестьдесят семь? Семьдесят семь?», словно прося подсказки, но там уже шло увлекательное повествование о «крылышках, надежно крепящих прокладку к вашему белью». Держа трубку телефона одной рукой, провел пятерней другой руки ото лба к макушке, ероша свои короткие, с редкой проседью, волосы. Но и это не помогло – он так и не смог вспомнить номер телефона клиники. Положив трубку на аппарат, постоял в задумчивости и вновь вернулся к креслу.
Балжан была довольно озадачена, заглянув в комнату спустя некоторое время – муж смотрел сериал, который раньше терпеть не мог.
– Эй, что это с тобой? – поинтересовалась она. Но Заманжол никак не отреагировал.
Тогда она подошла и хлопнула его по плечу, – он вздрогнул и непонимающе уставился на нее.
– Ты чего?!
– Нет, это ты чего?! – Балжан испытующе смотрела в его глаза, – Что с тобой? Это из-за той девушки? Да? Ты ее знаешь?
Заманжол нахмурился. Видно было, что он затрудняется с ответом. Балжан ждала, подперев кулачками бока. Заманжол облизнул пересохшие губы и неуверенно произнес, запинаясь:
