В зарослях высокого малинника, густо разросшегося с правой стороны кирпичного дома до деревянного забора, незаметно от всех сидела девочка, выбирала самые крупные спелые ягодки и с аппетитом отправляла в рот. Тонкие детские ручки осторожно тянулись снизу, но длинные толстые стебли как назло цеплялись за одежду и волосы, больно царапались и кусались. Переспелая малина ярко пачкала пальцы, отчего те становились липкими. Конечно, можно насобирать ягоды в миску, помыть и не спеша съесть сидя в тенечке на скамейке под раскидистой липой или за столом на летней веранде, но вкус будет уже не тот. Самый аромат – это ягоды только что сорванные с куста, они пахнут солнцем. Да и свободного времени совсем нет: нужно бежать к подружке, проверить, как поживает воробьиная семейка под крышей сарая, съездить к речке на велосипеде и вернуться домой до возвращения коровьего стада с поля.
Она очередной раз одернула коротенькое платье, оставив на выцветшей желтой ткани новые розовые пятна. Мама, когда увидит, будет ругаться, но не сильно. Платье не новое, досталось по наследству от двоюродной сестры, да и коротковато уже, но для деревни подойдет. Девочку совсем не заботило то, как она выглядела, впрочем, как и всегда. Одежда должна быть простой и удобной, чтобы не мешала лазить по деревьям, сигать через заборы и гонять на велосипеде. В последнее время мама постоянно делала замечания по поводу ее внешнего вида, неустанно повторяла, что она – девочка, должна выглядеть аккуратно и опрятно, а не приходить в конце дня домой чумазым пугалом. Дочь все выслушивала без возражений, кивала в знак согласия головой, и обещала, что завтра исправится. Но лишь только занимался новый день, как все обещания улетучивались, уступая место насущным детским проблемам. Впереди было почти два месяца лета и абсолютно не было дела до таких мелочей. Вот и сейчас она немного перекусит и сразу побежит к Ирке, подружке, заниматься своими девчачьими делами.
Неожиданно скрипнула входная калитка, и по двору покатился ломающийся голос соседского мальчишки:
– Дядя Толя, здравствуйте! А где Маринка? Мы с ребятами на речку идем, она не хочет пойти с нами?
– Привет, Кирюша, – послышался приветливый голос отца, занимающегося своими столярными делами. – Да только что была где-то здесь. Зайди в дом, посмотри, может, ещё не убежала.
Девочка сжалась в комочек и затаилась в кустах, боясь даже пошевелиться. Сердце бешено забилось в груди, отдаваясь громким гулом в ушах, ноги за секунду стали ватными, а желудок словно стянуло в тугой узел. Что с ней происходило, Марина до конца не понимала, но одно присутствие этого юноши парализовывало её до состояния полуобморока. При нём она терялась, не могла произнести ни слова, краснела с головы до пят и старалась спрятаться подальше, только бы он не нее не смотрел, ничего не понял, ни о чём не догадался.
Кирилл старше ее на три года, ему уже шестнадцать. Он приходился близким родственником – племянником жены её родного дяди, маминого брата. Каждое лето мальчик приезжал к бабушке на летние каникулы. Сколько она себя помнила, столько они и водили дружбу. Вот только в этом году с ней творится что-то неладное, что именно – сама толком не понимала.
Дом бабушки Кирилла стоял в двух дворах ниже по улице. Большую часть года та жила одна, и лишь летом старый двор наполнялся звонкими голосами снующих туда-сюда мальчишек во главе с единственным и горячо любимым внуком, в котором она души не чаяла. Бабушка все лето баловала ребятню сдобной выпечкой, поэтому в помощи ей никто никогда не отказывал: ребята помогали и воду в бочки натаскать, и опавших яблок скотине насобирать, и сорную траву с огорода вынести. Марина постоянно крутилась в дружной компании мальчишек, предпочитая такое времяпровождение девичьим заботам. Но этим летом все изменилось. И все из-за того, что Марья Аркадьевна месяц назад, когда внук только приехал из северной столицы, случайно обмолвилась при ней, что по её мнению, та очень нравиться Кирюше, он постоянно о ней говорит, упоминает при любом возможном случае.
С этого момента девочка потеряла покой. Она поняла, что Кирилл ей нравится, но не так как раньше, по-другому. Ни один мальчишка из их дружной компании не вызывал таких чувств как он. Одно лишь его присутствие занимало дыхание, рассеивало внимание, а конечности пробирала мелкая дрожь. При нем она не могла выдавить из себя ни слова и полагала, что тот считает её круглой дурой. Из-за этого Марина старалась реже попадаться Кириллу на глаза, перестала участвовать в общих играх, и основное время проводила со своей подружкой Иркой. Вот и сейчас, она тихонько сидела в кустах, прижавшись к забору, боясь неосторожным движением выдать себя.
– Нет её в доме, – Кирилл вышел на крыльцо, – Если увидите, передайте, что я её искал.
– Конечно, передам, – отозвался отец.
Раздался лязг закрывающейся калитки, но Марина не стала выходить из своего убежища. Она ждала, а когда отец ушел в столярную подсобку, шустро пересекла двор, перескочила через деревянный забор, чтобы не скрипеть калиткой, и помчалась к подруге. Никто не должен знать о том, что Кирилл ей нравился: ни мама, ни папа, ни тем более сам Кирилл. Это был её секрет и только её.
Санкт-Петербург. Пушкинский район. Частная квартира.
– Кирилл, ты ещё раз хорошо подумай, прежде чем окончательно принимать решение. Вам, несомненно, необходим высококвалифицированный бухгалтер, но этот твой бухгалтер требует слишком высокую плату за свой труд. Стоит ли она того? Давай не будем спешить. Может, всё-таки возьмем твою родственницу? У девочки как раз есть высшее образование, она имеет опыт работы, дашь ей зарплату в пятьдесят тысяч, она же от счастья с ума сойдет, ещё и благодарить тебя будет за то, что вытащил из деревни.
– Наташа, повторяю еще раз: мне не нравится эта затея! Ты же терпеть не можешь моих родственников, чего ты так в неё вцепилась?
Жена ухмыльнулась про себя. Для нее причины были более чем вескими, но мужа в них она посвящать не собиралась.
– Да, я не люблю, когда лезут в мою жизнь и когда указывают, как нужно жить, а твои родственники умеют делать это мастерски, особенно твоя мать.
Последнее слово было сказано с нажимом, и чтобы сгладить невольно вырвавшуюся неприязнь к свекрови, мягко добавила:
– Но родственники, они на то и родственники, так почему бы не помочь девочке, тем более, что в ее услугах вы нуждаетесь.
Кирилл отставил пустую тарелку и, подвинув поближе дымящуюся кружку с чаем, стал размешивать сахар. Напряженное движение чайной ложки выдавало внутреннее недовольство утренней беседой.
