Елена Оуэнс - Горький вкус соли

Горький вкус соли
Название: Горький вкус соли
Автор:
Жанр: Современная русская литература
Серии: Нет данных
ISBN: Нет данных
Год: 2021
О чем книга "Горький вкус соли"

Роман о послевоенном поколении СССР, поднимавшем страну после разрухи, и об их патриотизме. В то же время роман о том, о чем принято было молчать: о тяжелом труде, драках «улица на улицу» и о домашнем насилии. Два главных героя, Нина Лобова и Витя Тарасов, взрослеют на глазах у читателя и сталкиваются с разными испытаниями, проезжая по просторам великой страны – от Вологодчины до Байкала, от Казахской ССР до Курильских островов. Вдохновленный реальными историями, роман захватит вас судьбами главных героев, их мечтами и тайнами, а мощь их переживаний заставит вас постоянно задавать себе вопрос: «а как бы поступил я?» 2-е издание.

Бесплатно читать онлайн Горький вкус соли


Часть I

Вологодская область, станция Лесоповальная, 1955 год, 1 сентября

День сегодня предстоял необычный, как его назвала мама, – большой день – первое сентября. Сашка, первым из всей ребятни, уходил в школу, в первый класс. Нина, конечно, не шибко была этим довольна, но её никто не спрашивал. Как она успела понять к своим пяти с половиной годам, из школы выходили «люди», поэтому она была важнее, чем смотреть за хозяйством и за детьми.

«Хоть ты человеком будешь», – напутствовал папа Сашку, вручая ему новенький портфель, и означало это, что они, малышня, совсем к людям не относятся, а станут получеловеками, когда, как Сашка, пойдут в школу, и полноценными людьми – когда закончат. А покамест они не люди, никто с ними валандаться не собирается. Значит, Нинке надо было ждать ещё два года, Гальке – три, а Тишке – целую вечность: все шесть.

Отец давно ушёл на работу, на лесоповал. Мама, собрав всех четверых ребятишек за завтраком, объявила, что, коли день сегодня праздничный и в школе будут делать фотокарточки, они с отцом решили: пусть и остальную ребятню на карточку снимут. Специально по такому поводу на их станцию приедет фотограф, будет у них дома в одиннадцать часов и после них прямиком направится в школу – поэтому он заранее попросил его не задерживать. А коли такое дело, что никого из старших не будет дома, Нине поручается нарядить младших, Гальку и Тишку, и приготовиться. Мама же заскочит с работы только на пять минут, как раз к тому времени, когда подойдет фотограф.

– Угу, – вздохнула Нина, хлебая жидкую кашу.

Целый день провести дома без Сашки было скукотой. Но, как говорила мама, он и так задержался на целый год, уськая1Тишку, и потому идёт в школу поздно – в восемь лет. Младший брат за год подрос, стал вполне себе большим ребёнком, мог ходить и даже лопотать, так что старшего, Сашку, можно было наконец-то отпустить в школу.

Нина украдкой посмотрела на старшего брата. Тот нахмурился, отчего казалось, что все веснушки разом прыгнули ему на переносицу, и вымакивал тарелку мякишем ржаного хлеба. Белобрысые короткие вихры, мокрые, видимо, брат их намочил, чтобы не топорщились, один за другим подсыхали, отсоединялись от приглаженных волос и, как обычно, вставали торчком.

«Ишь, важничает, – недовольно думала Нина. – В школу! Небось, нос воротить начнёт».

Мама взяла свою большую сумку, тяжёлую, со вчерашней магазинной выручкой, обернулась на пороге и сказала:

– Дак, Нинка, слышь чего говорю-то? За старшую ты значит нонеча2.

– Угу, – буркнула Нина в ответ.

– Придём с работы поздно, как обычно. Пообедайте, поужинайте сами, меня с отцом не ждите.

– Добро, – в этот раз ответил Саша, вставая из-за стола. – Мальчишки сказывали, что в первый день тягомотины не будет, так что к обеду ворочусь, накормлю всех.

– Нинка!

– А́у! – отозвалась та, отрывая голову от тарелки.

– Печь, главное, не трогайте. Давеча только уложили, глина не обсохла ишшо.

Нина кивнула:

– Не будем.

– Ну, с Богом, – мама перекрестила ребятню и вышла из дома.

Сашка тут же заторопился, поставил плошку в раковину:

– Нинка, уберёшь со стола после малышни-то? Как бы не обзевать3 в первый день.

– Ты пошто спрашиваешь-то? – спросила Нина, будто взрослая.

Сашка улыбнулся, проходя мимо, потрепал её по коротко стриженным волосам и ушёл в горницу.

Нина с тоской посмотрела на Гальку и Тишку. Сестра уже заканчивала, так же тщательно вымакивая донышко тарелки хлебом, а Тишка ещё возился.

«Будет полчаса вымнать4 с кашей. Пока совсем не остынет. Всё равно ведь не съест», – думала Нина, глядя на братика.

Она пересела на Сашкин табурет, взяла у Тишки ложку и сказала:

– Ну, давай, Тихон-Тихонюшка. Ложечку за маму, ложечку за папу…

Тишка, довольный вниманием сестры, послушно открывал рот.

На кухню вернулся старший брат. В школьной форме: белой рубашке, брюках со стрелочками подпоясанными чёрным кожаным ремешком с пряжкой.

– Нин, – позвал он.

– Дак чего-о?

– Дак пошёл я, – сказал Сашка, замявшись. – Огляди хоть меня. Первый же день.

– Пошто тебе модничать-то? Дак и дождь был давеча. Дорогу развезло, штаны все перемажешь, – ответила Нина. – В сапоги заправь.

Сашка выглянул в окно. Узкая склизкая тропинка во дворе размокла, трава прижалась к земле под тяжестью крупных капель. Он прислонился к стеклу, пытаясь увидеть сельскую дорогу, но, как ни старайся, её отсюда не было видно: широкий чёрный штакетник да кусты черноплодки с тугими зрелыми гроздьями вдоль забора скрывали обзор. Сашка вздохнул и подмигнул Тишке:

– И ведь даром, что пятилетка, всё-то она знает, смотри-ко! Ты не бери в голову, братишка, девчонки – все воображули. Нинка-то наша, ишь, важничает, что её старшо́й назначили.

Тишка заулыбался ещё пуще, засучив ножками под столом.

Сашка бросил Нине напоследок:

– К печке не суйтесь. И в огород пойдёте – осторожно тамотка: глиняную яму обходите сторонкой, развезло, небось, после дождя – может кромка обвалиться. Я к обеду вернусь, не успеете соскучиться.

Едва за ним захлопнулась дверь, Нинка, оставив Тишку, подскочила к окошку. Вскоре на тропинке во дворе появился Сашка, в картузе, с заправленными в резиновые сапоги брюками. В руке – новый портфель, дерматиновый, коричневый, с блестящей застёжкой. Как только за ним закрылась мокрая, почерневшая от ночного дождя калитка, Нина было поникла, но тут за спиной раздался детский голосок:

– Ника…

Она обернулась. Тишка смотрел на неё своими большущими голубыми глазами и широко улыбался. Разве можно было на него сердиться? В конце концов, он не виноват, что старший брат ушёл в школу. К тому же Сашка честно отнянькался со всеми ими тремя, теперь настала Нинкина очередь.

– Тишка, хватит рассусоливать. Остыло уже, поди, – вздохнула Нина, подсела к нему и принялась кормить его с ложки сама.

Еле-еле впихав в него остатки каши, она утёрла брату личико, помогла слезть с табурета с горой думок на нём, и они направились в горницу.

Галька, сидя на кровати, расчесывала тряпичную куклу, напевая ей какую-то незатейливую песенку.

– Тебе что, Тишки вместо ляльки не хватает? – спросила Нина. – Одевайся давай. Я покамест соберу его.

– Как одеваться-то? – спросила Галя.

– Дак фотограф придёт. Баско5 чтоб, значит.

Галька слезла с высокой кровати и открыла шифоньер.

– Новые платья, что ли, можно?

– Дак можно, поди. Доставай.

Галя достала два одинаковых платья, синих, в белый горошек, с воланчиками, пошитых им тётей Валей для праздников.

На братика Нина надела белую рубашку, чулки и чёрные короткие штанишки, искусно переделанные всё той же тётей Валей из старых Сашкиных брюк. Наконец все были в сборе: Нина открыла дверцу шифоньера и оглядела всех троих в зеркале. У всех носики – кнопочки, она с Галькой почти одного роста, только у той – волосы потемнее, чем у Нинки, а у Тишки вообще вместо волос – едва проглядывающий пушок; у неё, одной из семьи, нет конопушек, а всех остальных, как говорила мама, «мухи приметили».


С этой книгой читают
Истории несчастливой, безответной любви, обмана и предательства не раз ложились в основу литературных произведений. Будь то проза или стихи, драма или комедия.Свой взгляд на проблему в книге «Сердце под вуалью» представляет Зинаида Загранная. И с высоты прожитых лет дает молодым женам советы, как пережить подобную историю в собственной жизни.Философский и лирический материал книги будет интересен также специалистам сферы искусства.
Есть вопросы, которые интересуют каждого человека с детства: Что такое жизнь? Что такое смерть? Что такое человек? Что такое любовь? Что такое секс? Свои варианты ответов на эти вечные вопросы в ясной и простой форме дает писатель Александр Ермак.
Книга включает в себя четыре повести – о людях на жизненном пути, о временах и об авторе. Повесть «Последний русский интеллигент» – о старом репетиторе математики, закончившем петербургский университет в 1914 году.
«С широко раздвинутыми ногами» – первый в своём роде панк-роман. Читателям предлагается неоднозначное, проникнутое грустной иронией произведение, бросающее вызов привычным представлениям о том, каким должен быть роман. Эта книга повествует о человеке, тщетно пытающемся найти свое место в современном мире на фоне социальных и личных проблем. Сможет ли он найти его и ответить на мучающие его вопросы? К чему приведут его метания, и любит ли он кого-
Книга посвящается ветеранам летчикам-испытателям, заслуженным военным летчикам, участникам семинара в Государственном научно-исследовательском испытательном институте авиакосмической медицины ордена Красной Звезды: генерал-полковнику В. И. Андрееву, генерал-лейтенанту С. А. Микояну, генерал-майору А. С. Бежевцу, полковникам братьям Виталию и Валерию Селивановым, В. Горбунову, В. Смирнову, В. Цувареву, Н. Казаряну, В. Катышеву, В. Овчарову. Глубок
Фредерик Бегбедер – современный французский писатель, автор бестселлеров «Любовь живет три года» и «99 франков» – актуальных, саркастичных, умных. Такими же получились и беседы, которые Бегбедер в качестве литературного критика вел на протяжении ряда лет со знаменитыми писателями. Среди героев этой книги итальянец Умберто Эко, французы Мишель Уэльбек («Элементарные частицы», «Покорность») и Жан д’Ормессон («Услады Божьей ради»), американцы Чак Па
Она жила в своём мире. Реальность казалась слишком обыденной. Из маленького города не было выхода, добиться успеха могли лишь избранные. В школе одноклассники ополчились против неё, не приняв того факта, что Она не хочет быть такой как все. Но маленькое летнее приключение становится той самой соломинкой, за которую она может ухватиться. Хватит ли ей смелости?
...а потом, когда все его тело содрогнулось от наслаждения, он тихо прошептал: — Мы не можем быть вместе. Я не могу так поступить с тобой. Ты должна понять, что мы слишком разные. И если я сейчас начну… Ну, ты понимаешь. Это будет неправильно. Она не понимала. Не могла понять, потому что его ласки говорили другое. Эти сексуальные, по-мужски красивые руки говорили другое — они подчиняли, заявляли права, но никак не отталкивали. — Тебя это не пугае