Почему-то у него никогда не получалось по нормальному, не спеша, встать, одеться, выпить чашечку коричневой синтетической бурды, которая называлась «кофе»… Нет. Тянул до последнего, валяясь в постели, глядя мелодрамы и слушая мажорные песенки по телексу. Пока на табло не высвечивалось время, которое он считал критическим: за этой чертой грозило опоздание на работу. Лишь тогда он вскакивал, в спешке собирался и опрометью вылетал на площадку.
Так было и сейчас. А вот, и лифт пришёл, а журналист Иоганн Кролас, молодой авангардистский писатель, начал новый активный день. На лифте он спустился в переднюю подъезда, насквозь провонявшую мочой и наркосигаретами. Привычно задержал дыхание – и, только после того, как распахнул дверь, вдохнул. Уличный воздух тоже был не слишком чист, но всё же… Всё познаётся в сравнении.
Стихийным бедствием, надвинулась улица. Замелькали машины, забегали спешащие люди… Какой-то водитель, мчась на красный, ещё и проорал на прохожего: «Куда ты прёшь, козёл?»
Иоганн, открыв дверь подъезда, сделал шаг, и… Тут же вписался в флуоресцентную урну для пластиковых бутылок.
«И какой придурок отпинал её на самый центр!» – подумал журналист, и ударом ноги отправил урну куда положено: к стене. Она заскользила по идеально гладкой, почти зеркальной поверхности иссиня-черного тротуара.
Кролас прошёл вдоль стены и свернул за угол. И вскоре услыхал сзади звонкий мальчишеский голос:
– Фас!
Обернулся. И вовремя. Какой-то мальчишка только что вышел на улицу с ближайшего подъезда и спустил с поводка двух собакокрыс. Иоганн знал, что эти мутанты, специально выращенные для кровавых боёв, после команды «фас» не знают отбоя.
«Развлекается, гад… По виду, ярко выраженный потомок богатых родителей, – подумал он про молодого отморозка. – Потом скажет, что собачки сами вырвались, напали, а он не смог их удержать… Малец принял меня за беззащитного человека: инженера или учителя. Но ничего, я – не такая лёгкая добыча, как он считает».
Став в боевую стойку, Иоганн хладнокровно подпустил собак поближе. Затем достал из кармана газовый пистолетик последней модели. Каждый журналист имел право на такую игрушку. После применения, человека, на которого направлена струя, яд временно парализует. Но собак, чувствительных к запахам, убивает насмерть.
Даже таких, как эти: животные более походили на крыс, но были размером с крупную собаку. Их маленькие красные глаза сверкали бешенством на крысиных, вытянутых мордах. Из каждой из пасти, обрамленной весьма острыми зубами, капала слюна.
Когда собаки были совсем уже близко и предвкушали, как их зубы вонзятся человеку в ногу, Иоганн нажал на кнопку. И – ещё раз… Послышался отвратительный визг, и обе псины, завалясь на бок, начали дёргаться в конвульсиях.
Кролас мельком бросил взгляд на их хозяина. Ему немножко было жаль животных, ведь он их убил лишь оттого, что не хотел стать калекой. Определённо, не хотел… А вот этого придурка, который теперь неподалёку распускал зелёные сопли, размазывая слёзы кулачками по лицу – ему не было жаль нисколько. А тот мальчик готов был наброситься на случайного прохожего – и сам растерзать его, вместо своих собак. Кролас проворно ретировался в тень, за какой-то ларёк. «Не хватает только проблем с обществом защиты животных!» – подумал он и пустился бежать в сторону большого, круглого здания с литерой «М» наверху.
«Кажется, это убийство «бедных, беззащитных пёсиков» никто не снимал на камеру, – осмотрелся он, проворно покидая улицу и ныряя в подземный переход.
Он знал, что в Городе свои правила, неписаные законы: одним – нельзя содержать и хомячка, а другим – можно и таких страшных мутагенных зверюшёк. И что общество «защиты животных» на деле защищает претензии их богатых владельцев, а также собирает штрафы с бабушек, которые заводят котов в «неподобающих условиях» – то есть, на небольшом количестве метров жилья. А реально, на животных, и в особенности, на бездомных, им в высшей степени наплевать.
Выйдя из подземного перехода, он долго пробирался к дверям «стекляшки». Здесь, как всегда, была плотная толпа, огибающая стороной множество нищих, которые выпрашивали пласткарты. На груди одного висело объявление, написанное от руки на упаковочном картоне: «Исполню любую работу. Часть платы – беру вперёд». Чуть дальше него стояла бабушка с большим плакатом: «Подайте на клонирование почки, ради Господа!», за ней – несчастный, неплохо одетый парень, по виду студент. «Я приехал из другой части города. Меня обокрали. Подайте на проезд», – гласила записка у него в руках. А следующие за этими тремя были без плакатов, но выпрашивали в голос, и при этом, очень жалостливо.
«Может быть, половина из них – настоящие, а не профессиональные нищие. Но, разве всем угодишь! Самому тоже жрать надо. И каждый день, заметьте», – буднично подумал Иоганн. Он давно жил в этом городе – и потому привык быть не слишком человеколюбивым.
Эскалатор поднимал его вверх, на второй ярус надземного метро. На длинном проездном подъёмнике Кроласу, одно за другим, бросались в глаза объявления, бегущей строкой. Например, такое:
