© Фэн Лю, 2018
ISBN 978-5-4493-4695-7
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Уже лет сто как в городе не было мозаиста. Он ушел сквозь стену, что прочно окружала город со всех сторон, и не вернулся. Хотя некоторым удавалось. Уйти и вернуться еще более сумасшедшими, но не ему. Никто не знал, что происходит с человеком за пределами, но каждый раз находились смельчаки, что шагали сквозь стену.
И казалось бы нет ничего проще – задай вопрос вернувшимся и будешь знать, ан нет. Они молчали и улыбались. Так нежно и печально, что вновь находились смельчаки.
Времени, конечно, прошло много. Но до сих пор все крыши в городе были отделаны мозаикой. И что самое странное – не нуждались в ремонте.
Если подняться над городом повыше – туда, где дрейфуют лишь облака да птицы, благодаря постоянным поточным ветрам, и взглянуть на город, можно было любоваться множеством великолепных картин.
Лавандовыми полями и ветряными мельницами, звонкими водопадами и кисельными берегами, высоченными горами и почти бессолнечными полянами. Как в калейдоскопе – стоит лишь на градус изменить точку зрения, и картинка меняется целиком. Только в городе приходилось вращать себя.
Что удивительно, каждый осмелившийся взмыть над крышами наслаждался своими мозаиками. И жители города время от времени устраивали поэтические чтения, чтобы познакомиться со своим городом поближе с разных сторон.
Была лишь одна крыша, которая выглядела для всех одинаково, кто бы с какой стороны к ней не подлетал, – голубое небо и белые пушистые облака.
Все дело в том, что мозаика на этой крыше была не закончена, буквально пара квадратных сантиметров не была покрыта мельчайшей чешуей зеркальноголовой рыбы, а эффект запредельный.
Регулярно, но абсолютно непредсказуемо на крыше рождались птицы. Некоторые были знакомы, потому что их родственники жили в городе, про некоторых можно было вычитать в книгах большой городской библиотеки, а некоторые оставались загадками даже для самих себя.
Поговаривали, что мастер-мозаист тоже стал такой птицей. Многие хотели бы повторить его путь, но никому пока не удалось, у каждого он свой. Но мечтать в городе не запрещено, даже о несбыточном. Не удалось же и достроить мозаичную картину.
Казалось бы, пара квадратных сантиметров любому по плечу при должном желании, но нет. С уходом мастера зеркальноголовые рыбы просто перестали попадаться в сети рыбаков.
Так и живет город, наблюдая, как на крыше рождаются удивительные птицы и обеспечивают городу новые точки зрения.
А если посмотреть с другой стороны…
История о ветрах и для ветров
А еще постоянными жителями города всегда были ветра. Вы, конечно, знаете, что ни один уважающий себя город не упустит возможность приютить у себя парочку заблудившихся ветров, которые будут будоражить воображение горожан, принося горячие воспоминания пустынь, как это делают послеполуденные Джани*, или легкий туман и невозможность что либо разглядеть – так развлекается рыжий Вэйми*.
Города ценят возможность пощекотать нервы горожан мыслями о дальних странствиях и непривычном ритме жизни, это не дает городам заскучать, делает их моложе, задорнее. Да и горожанам польза – вдруг очутиться капитаном быстроходной шхуны в незнакомом Фиолетовом море – любому понравится.
Жители умели слышать волю города, и в свое время расстарались – на самой окраине вырос целый квартал ветров. Кто-то там жил постоянно, как страстный Аджина-шамол*, который в благодарность за приют улетал дуть куда-нибудь подальше, где люди называли его чертов ветер и из поколения в поколение учились справляться с его буйным нравом.
Некоторые останавливались лишь передохнуть посреди долгого пути, а кто-то так и не возобновлял тот путь и начинал новый. Ветра были полновластными хозяевами в этом квартале и с радостью принимали жителей города, желавших послушать рассказы о неведомых страна и вкусить незнакомых запахов.
В большой городской библиотеке хранился словарь ветров. Туда мальчишки и девчонки заносили имена вновь прибывших и свои впечатления о них.
В этом словаре черт голову сломит, по алфавиту ветра выстраиваться не желают, некоторые имеют по несколько имен в разных частях света, да и в одной тоже, некоторые умудряются ссориться даже на страницах словаря – такой уж неугомонный народ.
Тем не менее именно ветра делают жителей города его жителями – легкими на подъем, словно парашюты одуванчиков.
Даже если вам не повезло родиться вне города, у вас все равно есть шанс стать его полноправным жителем, ветра очень гостеприимный и крайне любопытный народ.
>*Джани, Вэйми, Аджина-шамол – имена ветров.
А если посмотреть с другой стороны…
В городе на почти самой центральной улице (поскольку все улицы в городе очень красивы, а жители немного заносчивы, они никак не могут договориться, где же у них главная улица, поэтому те, кого еще волнует этот вопрос, называют некоторые улицы почти центральными) располагаются два удивительных дома – Буланжери и Эрбористери.
Со дня основания в городе никаких французов не было и в помине – ни среди жителей, ни среди их предков. Жители вообще знать не знали ни о каких национальностях. А здесь поди ж ты – Французская улица.
Никто никогда не учил их говорить на языках, но, проходя мимо этих двух лавочек, они здоровались и желали друг другу хорошего дня исключительно по-французски. И до конца улицы хорошо помнили, что означают эти странные слова, самовольно вырывающиеся из их не привыкших грассировать глоток.
«Мама, мама, давай позавтракаем в Париже», – и хотя никто не знал, что такое этот Париж, мама понимала, что пришло время горячего душистого кофе с каплей соли и щепоткой ледяной воды для нее и круглых булочек с текучим бесконечным шоколадом для ребенка.
Время от времени запахи из Буланжери сводили с ума почти весь город, хотя обычно за пределы улицы все же не улетали – ветра заботились о горожанах.
Некоторые из жителей успешно справлялись с безумием, но большинство хватало стулья с узорчатыми кованными спинками (откуда ни возьмись появлявшиеся у них в кладовых, даже если никаких кладовых с роду не было) и степенно шли на Французскую улочку.
Устраивались в тени каштанов, лениво потягивали вино из высоких бокалов, неспешно вели беседы или молча смотрели куда-то внутрь себя, приветствовали друг друга громкими выкриками «о-ля-ля», им почему-то казалось, что истинные парижане на их месте обязательно бы это делали.
Еще больше тайны в городе, где все про всех всё знают, добавляла лавка с экзотическим названием «Эрбористери». На ней красовалась вывеска «Скоро открытие», но самые старые жители города утверждали, что в их детстве вывеска уже была.
