ПРОЛОГ
Нечеловечески прекрасная Снежная дева Юкико с тоской смотрела на единственного мужчину, ради которого могла бы пожертвовать всем, вплоть до бессмертия. По искристой щеке скатился ледяной кристалл, зазвенел под ногами. Льдисто-белая коса соскользнула с плеча, кончиком коснулась пола. Заметая следы и разбрасывая кристаллы, коих уже накопилось немало, вокруг девы змеилась позёмка.
Обострённые чувства позволяли уловить в мужчине слабое мерцание искры жизни. То, что у людей называется кровью, почти заледенело в его жилах. Белые ресницы за последнюю декаду ни разу не дрогнули, хотя вот-вот наступит время пробуждения. Хватит ли сил у избранной? С каждым разом их требовалось всё больше, а жертвы становились всё слабее.
Юкико склонила голову к плечу и прислушалась. Ни-че-го. Она коснулась мужского лица кончиками пальцев. Кольнуло морозом, но она не отдёрнула руку. Нежно обвела контур бровей, скул и рта. На губах слегка задержалась, надеясь уловить отголосок дыхания. Но нет. Сам он не очнётся, даже если отдать ему все силы. Нужна кровь. Горячая алая кровь, которой не обладает никто из жителей Чертогов.
Это их наказание, ограничение и стимул. Стимул беречь жизнь человеков. Не давать им уничтожить друг друга в бесконечных войнах. Следить, чтобы не скатились к тёмным временам, как уже было однажды. Тогда Создатели и решили использовать горячую кровь смертных для пробуждения своих детей. Каждого в свой срок — ни днём раньше, ни днём позже. Подходит время Зимы, но его сердце бьётся всё так же редко, а к Снежной деве приходят видения, полные предчувствия беды.
Через минуту Юкико оказалась внутри ледяного Храма. Брезгливо морщась, понаблюдала за важными жрецами. Они забыли всё, что завещано их предками. Извратили и предали служение Богам. Они должны быть наказаны! Её острые плечи поникли. Как жаль, нельзя превратить их в часть интерьера древнего храма.
Высокий лоб прорезала тонкая морщинка. Тонкие серебристые брови сошлись над переносицей. Юкико разглядывала очередной Подарок Зимы. Человечка была такой хрупкой, почти прозрачной, что и на человека-то не походила: почти бесцветные серые глаза, волосы неестественного голубого оттенка, кожа такая бледная, какую можно получить, только вырастив её обладательницу в глубоком подвале. Бр-р-р.
Такая скорее сделает сон вечным, чем разбудит. Юкико ещё раз вгляделась в Подарок. Осознание прошлось вдоль спины горячим ветром пустыни. Не выдержит. Умрёт во время ритуала и ввергнет мир в хаос. Надо вмешаться. Пусть наказание будет суровым, зато Зима проснётся вовремя, а нарушение Закона рано или поздно простит. Всё-таки Юкико — его любимая внучка.
Она вернулась в Ледяные Чертоги и сразу же направилась к ритуальному залу. Возле его дверей на мгновение замерла. Вдруг Создатели смотрят на неё прямо сейчас? Снежная дева вздрогнула, но всё-таки толкнула тяжёлую ледяную дверь.
Неизвестно, как долго Юкико находилась в кромешной тьме, направляя в нужном направлении потоки Времени. Из ритуального зала она вышла, едва прикрытая плащом белоснежных волос. Позёмка пропала, а по заиндевевшим щекам стекали самые обычные слёзы. Наказание наступило раньше, чем она ожидала. Теперь всё, что она сможет — наблюдать, изредка помогая советами или мелкими фокусами.
ГЛАВА 1
«Понимаете, каждый год тридцать первого декабря мы с друзьями ходим в баню. Традиция у нас такая…» Под эту привычную новогоднюю фразу я укладывала в сумку чистое бельё. Простыни, веники и полотенца уже ждали вместе с квасом и жаркой парилкой.
— Светлана Яковлевна, вы уверены, баня вам не навредит? — моя сиделка и компаньонка Лиза часто ведёт себя как наседка, хоть и годится мне во внучки.
— Деточка, ты это серьёзно или решила потроллить, как у вас, молодых, принято?
Проблема в том, что она действительно могла мне запретить. Или хотя бы позвонить лечащему врачу. Буду надеяться, что в канун праздника она постесняется его дёргать. Сердце у Лизы доброе…
— Как вы можете так говорить, Светлана Яковлевна!
— Милая, отпусти ты меня. Днём раньше, днём позже, цирроз меня догрызёт, — я очень старалась не слишком давить на жалость. — А так хоть помру от удовольствия. Хочешь, пойдём вместе?
Улыбкой сгладила мрачный смысл собственных слов. Лизу проняло, она тяжело вздохнула и махнула на меня рукой.
— Нет, давайте вы сами, а я буду поблизости. И смотрите, не рискуйте там понапрасну, — девушка строго погрозила мне пальцем. — Погрейтесь немного и выходите. Нам сегодня ещё идти на новогодний банкет.
Ура! Я предвкушающе потёрла руки. Был риск, что сестричка не пустит в баньку, но зря я ей, что ли, все деликатесы и большую часть сладостей отдаю? В меня-то уже ничего не лезет, обратно вылетает со свистом. Печень почти отказала. Может, и правда мне осталась последняя радость.
На память пришли муж и дети, настроение снова испортилось. Они так хотели встретить Новый Год со мной, а я не позволила. Сама на себя в зеркало смотрю сквозь слёзы, зачем ещё и родным портить праздник? Болезнь, тем более смертельная, никого не красит. Лучше уж поскорее доскрестись до баньки, погреть свои мощи напоследок. Соседки говорили, там пар волшебный и вместо бассейна настоящая прорубь.
В предбаннике умопомрачительно пахло влажным деревом и травами. Жарко. Я выхлебала почти полную трёхлитровую банку кваса — всё выходило потом. Банщицу к себе не пустила — нечего ей глаза прятать, глядя на моё иссохшее тело. Сама себя слегка берёзовым веничком похлопала. Прорубь оставила напоследок. Да и не совсем она прорубь. Стены из брёвен отгородили от посторонних глаз часть озёрной заводи, лестница с перилами уходит в тёмную воду. Она тут и правда ледяная. Да такая, что я побоялась в неё лезть сразу, оставила напоследок. Поначалу обливалась из ковшика, поднять ведро не хватило сил.
Вышла из парной, сердце в горле колотится. Встала на верху лестницы, дрожащей рукой уцепилась за перила. Чувствую, не вынырнуть мне обратно. Ну и ладно. Пожила уже, детей вырастила хороших, с мужем в любви и согласии почти всю жизнь… Зажмурилась и, чтобы не передумать, плюхнулась в ледяную воду.
Кожу ошпарило холодом, дыхание перехватило. Грудь онемела от острой боли. Я камнем пошла ко дну, хотя была уверена, что больше похожа на узловатую деревяшку, судьба которой плавать на поверхности. В последний момент испугалась и отчаянно забилась в воде. Да только тело уже полностью отказало. Я металась в глубине собственного сознания, мечтая выжить и хотя бы ещё разок увидеть мою девочку и мужа с сыном. Не судьба. В ушах льдинками зазвенел смех. «Предсмертные глюки», — подумала я, почти отключившись.
Вдруг обстановка изменилась: вода стала теплее и светлее, а боль отступила. Я заставила тело пошевелиться, и меня будто что-то толкнуло под пятки. Из воды вылетела торпедой. Грудь разрывало от необходимости сделать вдох. Открыла рот, хапнула столь желанный воздух, снова ушла с головой под воду. Забилась в попытке вырваться на поверхность — и смогла. Надо звать на помощь!
