Лёхе нравилось, чтобы его называли Лексом. И пофиг, что морда лица самая что ни наесть рязанская: круглая, голубоглазая, нос картошкой, губы вареником.
А ещё он любил секс.
Кто ж в его годы не любит-то, скажете вы.
Все любят, хотят и мечтают.
Но тут есть тонкий момент: Лёха секс не только любил, но и регулярно получал.
И ведь от каких девчонок! Что этому виной, улыбка, от которой будто солнышко включалось, его рост под метр девяносто, широченные плечи, торчащие во все стороны белобрысые вихры или задорный блеск голубых глаз, то тайна покрытая мраком.
Девчонки о нём шушукались, явно обменивались впечатлениями, но почему они, красавицы и отличницы, одна за другой оказывались в постели приезжего с весьма средними перспективами по жизни, не сознавались. Тем более, что он никому из них любви до гроба и марша Мендельсона никогда не обещал.
Лёха при всей широте души сам особо не за кем не бегал и тайно ни по одной из девушек не страдал. Слишком уж у него был лёгкий характер. Было как-то один раз, но парень перевёл девушку в разряд несбыточных мечт и просто любовался издали. Тут как раз заканчивалась сессия, многие уже разъехались по домам. По коридорам общаги гулко гуляло эхо. Он вприпрыжку спускался по лестнице, когда его окликнули:
— Лекс, постой!
Он едва успел затормозить и повернулся на голос. Выше на площадке стояла Света, его однокурсница, которая по какому-то странному стечению обстоятельств всё ещё не побывала в его постели. Девчонка была как раз в его вкусе: стройные ножки, крепкие бёдра, высокая задорно торчащая грудь, ямочки на щеках и пониже спины, чувство юмора и неувядающий оптимизм.
Если честно, именно она и была той самой мечтой.
Он даже пытался ухаживать: конфеты, валентинка, цветы…
Зря. Она вроде флиртовала, улыбалась, но от углубления отношений увиливала. Бывают такие девушки, что умудряются очень ловко выворачиваться из расставленных парнями ловушек да ещё и приманку стащить. В ком-то это может разжечь настоящий охотничий азарт, но не в Лёхе. Он раз сходил в кино со Светкой и её подружками, со всеми вытекающими вроде большого ведра сладкого попкорна, кстати, редкостная гадость на его вкус, мороженого и шипучки на всех. Два посидел в кафе в той же компании без продолжения вроде прогулки вдвоём и изучения книг в его комнате в общежитии…
И вдруг у него закончились деньги.
Бывает такое со студентами и гораздо чаще, чем им хотелось бы.
А куда без них?
Одну Светку он бы мог растянуть на несколько свиданий, но её подружки оказались слишком прожорливыми. Так что пришлось Лёхе отступить на исходную позицию в её френд-зоне. Он, конечно, с интересом посматривал, как очередной «титаник» тонет, разбившись о коварный айсберг из компании весело хохочущих девчонок, но сам на те же грабли наступать не спешил.
Да, Света ему нравилась. Очень.
И что?
Кто во времена студенчества не томился по какой-нибудь особенной девушке с невероятно светлым взглядом и открытой улыбкой? Вот то-то же.
Он даже украдкой фотографировал на смартфон то изгиб её шеи, то щиколотку с браслетом-цепочкой хорошо видную из-под укороченных джинсов, то манящие ямочки над низко сидящей юбочкой, игриво выглядывающие из-под задравшейся кофточки, чтобы потом в одиночестве пересматривать свои сокровища, сглатывая слюну и гоняя в голове фантазии о том, как оно могло бы быть, если бы девчонка не оказалась такой неприступной.
Вот чего ей ещё надо, кроме его улыбки, вихров и косой сажени в плечах? Всё это богатство могло бы стать её на неопределённый срок, а может и навсегда. Ведь Лёха никогда и никому не говорил, что не собирается жениться вообще. Конечно, в далёкой-предалёкой перспективе у него обязательно будет жена, квартира и всё остальное, что положено иметь хорошему семьянину. Но не сейчас. В любом случае, мечты и фантазии не мешали ему жить сегодняшним днём и на всю катушку использовать в деле охмурения девиц и свои широкие плечи, и обаятельную улыбку.
И вот теперь его мечта стоит на пролёт выше и узкие джинсы так плотно обтягивают ножки, что видно, как делится на две половинки её нежный пирожок. Шов проходит точно посередине и наверняка при ходьбе надавливает на чувствительную точку, заставляя увлажнятся нежную плоть. Парень даже принюхался, в надежде почуять сладковатый аромат её возбуждения.
— Лекс, ты чего замер?
Она так мило склонила к плечу голову и улыбнулась, что он чуть было окончательно не потерял дар речи. Тонкая ткань футболки натянулась у неё на груди, обтягивая проступившие соски. Только большая практика позволила ему встрепенуться, подобрать виртуальные слюни и ответить вполне бодро.
— Сражён твоей красотой, о свет очей моих!
— Да? — Она покрутила головой и попой, будто оглядывая себя со всех сторон. — Я такая!
Её смех звонким горохом рассыпался по пустой лестнице и Лёха готов был поклясться, что видел, как несколько горошин заскочили к нему в штаны и распутно пощекотали его член. Иначе с чего бы и без того заметный бугор вдруг вырос в размерах. А эта шалунья с хитрым прищуром вполне одобрительно наблюдала за метаморфозами.
— И чего ты такая красивая хочешь от меня? — он попытался отвлечь её внимание.
— Не то что бы хочу, но может у тебя есть записи с последнего семинара? — Она сделала умоляющие глазки. — Горыныч обещал задавать по нему дополнительные вопросы всем прогульщикам, а я как раз тогда болела.
— Конечно, — Лёха затряс головой, боясь, что она вдруг передумает.
Парень шагнул ей навстречу, оказавшись так близко, что её одуряющий карамельный запах через ноздри ударил сразу в мозг. Как он смог удержаться и не впиться поцелуем в приоткрытые губы, не известно ни богу, ни чёрту. Но набрасываться на девчонку посреди лестницы общежития, значит наверняка лишить себя даже призрачной возможности добиться чего-то большего. А этого самого большего вдруг захотелось до ломоты в паху и до судорог в сведённых мышцах. И что-то ему подсказывало — шанс есть.
— Одолжишь?
— Конечно, но чтобы не загонять тебя в рамки я сперва сам их прочитаю. — Надо же хоть как-то заманить её к себе? — Зайди вечерком.
— Замётано! — Она так улыбнулась, что у Лёхи ёкнуло сердце и скатилось по пищеводу вниз, а потом ощутимо запульсировало совсем не на своём месте. — Спасибо!
— Давай, до вечера. — Заодно он успеет распихать по углам разбросанные шмотки. — Только я обычно сижу в наушниках, так что ты просто толкни дверь.
— Оки-чмоки!
Светка подарила ему ещё одну ослепительную улыбку, круто развернулась на каблучках и пошла вверх по лестнице. В литературе существует понятие контрольный выстрел, вот это был именно он. У Лёхи разве что слюна из пасти не закапала, как у собаки Павлова на включённую лампочку. Светкины ягодички, плотно обтянутые светлой джинсой, задорно двигались вверх-вниз, вверх-вниз, каблуки отстукивали ритм, а у него в штанах всё заметнее пульсировало сердце.
