Эта история грустная. Но поучительная, пожалуй, даже чрезмерно. Мою героиню будут бить резиновыми тапочками за вольнодумство, она расстанется с мужчиной, ради которого, как говорится, все побросала… Она уйдет из уважаемой профессии, которая ее кормила, и, как положено сильным женщинам на старте, – останется одна, без копейки, с двумя детьми на руках, на радость конкурентам…
Но! Все это мелочи. В финале героиня всех порвет. Потому что Светлана Свиридова – настоящая русская баба и, более того, крутой психолог, хозяйка международной консалтинговой группы «Свирель». То есть женщина она очень умная. А у людей с интеллектом не бывает несчастной любви.
Все беды нашего дрожащего сознания люди с интеллектом превращают в ступеньки, а потом шагают по собственным косточкам – тымс-тымс-тымс. И все это в темпе, в темпе!
С тех самых волнующих событий прошло двадцать лет, но я их упакую в один рассказец, потому что, сами знаете, – жизнь пролетает быстро, и нюни распускать нам некогда.
Полчаса назад мадам Свиридова поднялась к себе в люкс. Только там она смогла опустить плечи. Она была как выжатый лимон и прибежала, чтобы отдохнуть после трудного дня, но знать об этом никто ни в коем случае не должен. Мать всех живущих – такой должны все знать мадам Свиридову.
Она прилегла на диван и открыла тетрадь. Это ее маленькая слабость, профессиональная, вести дневник. Хотела что-то записать, но призадумалась, взгрустнула и, свернувшись в клубочек, заснула.
Устала женщина. Мотается все время, живет в гостиницах, в самолетах… По счастью, мне перепал билетик на супер-пупер конференцию, иначе я бы ее поймала.
Тетрадка в клеточку, сорок восемь листов, упала на пол. Сегодняшним числом появилась свежая запись, всего несколько строк, не совсем законченные, но вполне понятные. «Удивительно даже, – мадам Свиридова написала, – сколько лет мы не виделись, и столько всякого произошло за это время, и кто бы знал, какое море информации попало в мою голову, но, когда я увидела Вадима, мне стало ясно, что я ничего не забыла. Когда он подошел… Да, я все помню, но сейчас не хочу…»
Еще, чуть ниже, неаккуратно, не в строчку, беглыми каракулями, мадам черкнула: «Невероятный, почти тантрический секс».
Под этим она добавила еще три слова и несколько раз обвела их овалом: «руки, взгляд, ожиданье».
Когда мадам уснула, в номер зашел симпатичный, высокий, худощавый мужчина. Этот парень был немного моложе Светланы, лет на пятнадцать… Это муж ее, третий, если кому-то интересно. Он, видимо, не ожидал увидеть ее спящей, но раз такое дело – будить не стал, наоборот, поцеловал в плечо и накрыл одеялом.
Дневник валялся на полу, и он его поднял, естественно, и даже краем глаза заглянул… В эту раскрытую пасть женских размышлений. «Руки, взгляд, ожиданье», – он прочитал, но дальше любопытствовать не стал. Потому что мужчина этот тоже очень умный. И тоже психолог, поэтому знает – серьезные женщины не забывают мужчин, которые режут им жизнь на «до» и «после».
Он положил тетрадь под подушку и вышел, осторожно прикрывая дверь. И правильно, пусть госпожа психолог отдыхает. Пока я буду рассказывать эту историю, она вполне успеет выспаться.
Итак…
Вадима, своего учителя и сумасшедшую любовь, Светлана встретила, когда ей было двадцать восемь. Беды, как водится, ничто не предвещало. Тогда ее звали Светочка, она была молодым терапевтом, муж, дети и мама – все жили под одной крышей, в старом домике, с мезонином, с галерейкой.
Хотя о том, что девушка она оригинальная, догадывались многие. В своей поликлинике Светочка очень любила рекомендовать закаливание. И сама, безусловно, на себе проверяла все нетрадиционные методы оздоровления.
По утрам в любую погоду она выходила во двор с ведром холодной воды и выгоняла на улицу своих маленьких детей. Крошки трехлетние босиком наступали, в том числе и на снег. А у соседей разрывалось сердце. Соседи вызывали милицию.
Наряд подъезжает. Детишки делают зарядку. «Здравствуйте, дядя милиционер», – говорят. Светочка выливает на голову ведро и улыбается. Халатик беленький – придраться не к чему. Я врач, как хочу, так и лечу.
Вот так вот потихоньку ее пучина и засосала. Началось с обливанья, потом поехала на курсы психотерапии, в итоге открывает частный кабинетик. С табличкой: «Психолог, консультации по личным вопросам».
Пациентов она принимала у себя дома, на первом этаже, там, где раньше была узкая галерейка. Стол поставила, два кресла втиснула и некоторое время сомневалась, что лучше подойдет для релаксации: фикус или кактус, фикус или кактус?
А в городе была жара, с дороги пыль, пух с тополей… Особнячки на улице – кирпичный низ, верх деревянный, кондюков еще не было, ставни покрасить некогда, и нервные женщины жмут на звонок. Пришлось пахать в две смены – утром в поликлинике, вечером на дому. Семья садилась ужинать, а Света уходила в галерейку.
Сначала это даже было интересно. Раздел имущества, муж-алкоголик, трудные подростки, начальник-сволочь, давление скачет – вот с этим обычно люди приходили.
А за окном темнело. Муж смотрит телевизор, дети в спальне рисуют на обоях. Мама на кухне варенье варит из абрикосов. А Света разрабатывает схемы, рисует клиентам пирамиду базовых потребностей. «А что нам, собственно-то, надо? К какой вершине мы идем?»
И оказалось, никому ничего не надо, пирамидки рисовать никто не хочет, потому что невротики своей жизнью обычно довольны. А к ней приходят, чтобы получить две заветные вещички: чудо и жилетку. Поплакать – и чтоб доктор сама за них все сделала.
К концу года Света придумала краткую формулу стандартного собеседования: «Итак…» – «Ну и?..» – «Вот!» Когда человек садился в кресло и поджимал лапки, она улыбалась доброжелательно: «Итак…» Понимаете, да? Чтобы пациент расслабился и начал излагать проблему. Обычно это все затягивалось, суть вещей терялась в сюжетных линиях. А время тикает. И муж включил футбол. Мама рядом с ним на кухне, закрывает по баночкам варенье.
– Дурит моя младшая, – она вздыхала. – А может, и ничего? Все обойдется?
Света работает с пациентом, голову склоняет набок и кивает поощрительно: «Ну, и-и-и?» Это чтобы человек начал шевелиться и думать. И только к концу беседы, когда пациент самостоятельно делал какие-то выводы, она поднимала указательный палец и говорила: «Вот!». «Итак… Ну, и? Вот!», «Итак… Ну, и? Вот!»… Через год ей все это надоело.
А потому что все человеческие истории очень похожи! И тошнотворно скучны. Все люди рано или поздно упираются в развилку: меняться или нет? Меняться страшно, и никто не хочет. Поэтому Светочка и лечит чужие соматические проявления. А у самой история такая же точно, как у всех ее пациентов. Сидит она и чахнет тихонечко под фикусом. Можно притащить кактус вместо фикуса, можно фикус оставить – принципиально это картину не изменит. Каждый день будет одно и то же: поликлиника – галерейка, поликлиника – галерейка… А Светочка захотела в дорогу.
