Но, безусловно, наивысшей точки эта практика достигла в 897 году, когда с подачи императора Ламберта Сполетского Папа Римский Стефан Шестой приказал доставить на церковное судилище эксгумированное из могилы тело своего предшественника. Разложившийся труп Формоза посадили на трон и испытывали каверзными вопросами, на которые тот давал ответы голосом спрятавшегося за троном дьякона. Позднее этот суд, ставший известным как Трупный синод, вызвал противоречивые отзывы как у теологов, так и у законоведов того времени.
Проф. И. Кратович, «Права мертвых и права живых в контексте юридической деонтологии»
Способность обходиться без воздуха, хоть и помогла Дирку пережить обратную дорогу, все же не позволила ему получить удовольствие от этого путешествия. Под конец, когда колеса «Мариенвагена» начали привычно стучать, преодолевая рытвины и неглубокие воронки, у него возникло ощущение, что последнюю неделю он провел в склепе, в обществе разлагающихся тел. И то, что лейтенанту пришлось куда хуже, не утешало.
Лицо Крамера приобрело тот оттенок зеленого цвета, который можно встретить только у недозрелых яблок. Несколько раз броневику приходилось останавливаться, чтобы выпустить Крамера подышать свежим воздухом и прочистить желудок. Газовая маска хоть и отыскалась, особой пользы не принесла. Дирк мог ему только посочувствовать. Общество мертвого, скверно пахнущего кабана, обернутого в брезент и уложенного в дальний угол боевого отделения, было ему не менее неприятно, но отказаться от этого попутчика он не мог: слишком ценна была находка, и, конечно, на нее должен был взглянуть мейстер. Тоттмейстеры обладают умением читать посмертную историю каждого тела и разбирают невидимые узоры магильерских следов. Многие из них способны узнать «почерк» коллеги, лишь только увидев тело. А Дирку было весьма интересно, кто же тот тоттмейстер, который выпустил на волю эту отвратительную тварь.
Кроме дохлого кабана, их добыча состояла из пяти птиц – для Юнгера охота оказалась достаточно удачной.
Прежде доклада мейстеру Дирк собирался выбраться из броневика, пропахшего склепом, навестить Брюннера, который займется его рукой, и сменить форму. Но этим планам не суждено было сбыться. Дирк понял это, едва лишь увидел Карла-Йохана, ожидавшего их возле замаскированного подъезда для броневиков. Ефрейтор был обеспокоен, и Дирк, знавший его достаточно хорошо, внутренне напрягся. Лицо Карла-Йохана обладало способностью четко указывать на степень паршивости новостей, которые суждено передать словами, и в этот раз оно, несомненно, указывало на то, что все обстоит очень и очень плохо.
Дирк на всякий случай оглянулся. Новых воронок вроде бы не наблюдалось, у солдат фон Мердера, видимых в поле зрения, был вполне беззаботный вид – значит, за время их отсутствия французы не накопили достаточно смелости, чтобы предпринять атаку.
Карл-Йохан не собирался долго тянуть, испытывая терпение своего командира.
– Неприятности, господин унтер, – отрапортовал он, едва лишь Дирк выбрался наружу, с удовольствием прочистив рот и носоглотку глотком свежего воздуха. – У меня приказ для вас. Срочно в полковой штаб к фон Мердеру. Мейстер и ефрейтор Тоттлебен уже там.
Предчувствие не соврало, во время их отсутствия случилось что-то в высшей мере паршивое. Иначе, конечно, мейстер вряд ли навестил бы фон Мердера. И это паршивое случилось в его, Дирка, взводе.
– Тоттлебен? Что-то с третьим отделением?
– Так точно.
– Кто? – кратко спросил Дирк.
– Лемм, – ответил Карл-Йохан отрывисто. – Но подробностей не знаю. Приказано только быстрее направить вас в штаб.
– Что там у вас? – поинтересовался лейтенант Крамер, выбравшийся из броневика и едва передвигающий ноги. Его еще мутило после незабываемой поездки, и он не вполне уверенно ощущал почву под собой. Но Дирк не сомневался, что тот быстро придет в себя. Судя по всему, лейтенант обладал отменным здоровьем, еще не подорванным окончательно на фронте, и способностью быстро восстанавливать силы.
– Неприятности, – кратко ответил ему Дирк. – Кажется, кто-то из моих мертвецов попал в беду. И, судя по тому, что за дело взялся наш дорогой оберст, это не та беда, из которой его легко будет вытащить.
Крамер присвистнул:
– Заранее вам сочувствую. Если старик за кого-то взялся, считай, пропало. Он не такой поборник дисциплины, каким хочет казаться, хоть и изрядный педант, но если в кого-то вцепился… Я пойду с вами.
– В этом нет нужды. Речь идет о мертвеце.
– Знаю. Скажем так, я буду присутствовать как штатное лицо полка. Мое слово в штабе значит не больше, чем крик совы на рассвете, но иногда у меня получается заставить фон Мердера прислушаться.
– Вынужден вас предупредить второй раз, защита мертвецов – неблагодарное дело.
– Уже заметил. Но я-то вполне благодарный человек. И помню, что именно мертвец спас мою шкуру не так давно. Идемте. Чем быстрее мы там окажемся, тем выше вероятность того, что старик не успел натворить дел.
Дирк не стал спорить.
Они проворно спустились в траншею и зашагали, читая направление по неприметным указателям или позволяя решать интуиции, которая редко подводила. Дирк не стал говорить Крамеру, что их присутствие едва ли способно что-то изменить. Если бы дело было действительно сложным и настоятельно требовало явки унтера, мейстер послал бы мысленный сигнал. Его молчание говорило о том, что вызвали Дирка больше для проформы, как командира взвода, что, в свою очередь, вовсе не обещало того, что все закончится для него хорошо. Для него и для Лемма.
«Несчастный обжора, – подумал Дирк безрадостно, – во что он мог ввязаться?»
При всей своей силе Лемм обладал разумом пятилетнего и по своей натуре был благодушен и прям. Совершенно немыслимо представить, будто он оказался замешан в чем-то таком, ради чего фон Мердер поднял шум и вызвал мейстера Бергера.
Дезертирство? Нелепо, мертвецы не дезертируют. У них за спиной нет дома и нет семьи, только разверзнутый бездонный зев Госпожи Смерти. Измена? Еще большая ерунда. Мертвецы не способны предать, они душой и телом принадлежат своему тоттмейстеру. Ведь не может же предать кукловода марионетка?.. Пьянство? Кража? Оскорбление офицера? Дирк несколько минут перебирал возможные варианты, чтобы не выглядеть ошеломленным в штабе, но потом бросил это занятие. Особого проку от него не было, а вот тревожных мыслей делалось больше. Уж если спокойный добродушный Лемм накликал на себя гнев «старика»…
Охрана штаба уставилась на Дирка совсем не так, как обычно смотрят на долгожданного посетителя, но сейчас это не играло никакой роли. При нем был лейтенант Крамер, да и соответствующие инструкции охранниками явно были получены – внутрь их пропустили без задержки.
