Всю ночь хозяйничал холодный осенний ветер. Бился в стекло, трещал в оконных рамах. Яростно раскачивал ветви деревьев, срывая сухие листочки. Загонял в углы сухой мусор, дорожную пыль.
К утру, покрыв пестрым ковром остывшую за ночь землю, стих, нехотя уступив день теплому солнцу.
Надя, раздвинув шторы, разглядывала посветлевшее небо и игру уставшего за ночь ветра. Он все еще кружил листья, но в более спокойном темпе, более лениво. И казалось, в танце листьев есть какой-то тайный знак, какое-то счастливое предзнаменование, обещание, загадка!
В первый раз, после смерти родителей, Надя почувствовала, что радуется жизни! Рада, что сейчас осень, когда-то не самая любимая пора из всех времен года. Рада, что именно сегодня она идет на самую первую в своей жизни работу. Рада, что работа в удивительно красивом и шикарном месте.
В ювелирном салоне, в самом центре города. Салон не очень большой, но очень-очень престижный. И с сегодняшнего дня она одна из продавщиц этого магазина.
Мельком бросив на себя взгляд в зеркало, Надя с довольным видом прошла на кухню и осторожно села за накрытый к завтраку стол.
Подол форменного шелкового платья, она аккуратно подвернула, чтобы не смять. Цвет платья был жемчужно-серым, и выгодно подчеркивал светлую кожу Нади и каштановые волосы с рыжим отливом собранные в прическу. Выглядела она очень нарядно. Глаза золотистого цвета, Надя слегка оттенила блестящими тенями, а губы чуть тронула коралловой помадой.
Бабушка Галя, улыбаясь краешками губ, положила на тарелку только что испеченные блинчики и придвинула чашку с горячим чаем.
На столе, в углу, высилась кастрюлька с тестом. Надя понимающе улыбнулась. Бабушка обещала к вечеру сладкий торт.
– Как спала Наденька? Ветер хоть дал тебе немножко поспать?
– Отлично спала. Не проснулась ни разу, – с набитым ртом пробормотала Надя и хлебнула чай. – Ой! Какой горячий!
– Осторожно, не обожгись!
Галина засуетилась, промокнула салфеткой пролившиеся капли чая.
– Рада, солнышко моё, своей работе?
– Очень рада, бабуля, – улыбнулась Надя. – До сих пор поверить не могу. Ведь у меня нет торгового образования, только школа. Конкурс огромнейший! Даже сейчас мне кажется, что мне позвонили по ошибке! Может, сыграло роль то, что я поступила на вечерний курс экономического факультета? Думаю, именно это и сработало!
Со вчерашнего вечера эта история проговаривалась много раз, но и Наде и Галине не надоело говорить об одном и том же. Удача радовала их безмерно.
– Кушай, Наденька, – подкладывала Галина блины, не забывая при этом жарить новые.
– Ой, бабуля, кусок в горло не лезет, просто чай допью и побегу уже, – торопливо проговорила Надя и побежала за сумкой.
– А они не придрались к твоему аттестату из-за сплошных троек?
– Нет, – засмеялась Надя. – Заместитель посмотрел просто на документы и все. Аттестат он даже не открыл. Мне кажется, его больше моя внешность интересовала!
– А, ну если так, тогда понятно, – довольно улыбнулась бабушка. – С внешностью у нас полный порядок. Тут у нас все хорошо! Нет, отлично!
Бабушка и Надя весело рассмеялись. Надя знала, что не просто хорошенькая, а красивая, и не сомневалась, что это сыграло свою роль.
– Ой, мне пора! – воскликнула она, глянув на часы.
– Рано ещё. Открывают ведь в десять часов, сама сказала.
– Да, в десять, а прийти надо в девять часов. Разложить товар, себя привести в порядок.
– А чем будешь торговать, сказали уже?
– Да, отдел сережек. Я его видела. Небольшой такой, красивый. Весь в зеркалах. А подставки для сережек хрустальные.
– Ого, дорогой!
– Думаю, что очень дорогой, – накинула легкую куртку Надя. – Я побежала!
– Ну, беги! Хотя на автобусе за пять минут доедешь. Ведь еще и восьми часов нет!
– Не могу больше ждать, не терпится! Да и Зина уже ждет меня.
– А она чего спешит? Ведь уже два месяца там работает, не привыкла еще?
– А она со мной на пару радуется, ведь мы теперь снова вместе, как прежде, когда в школу ходили, помнишь?
– Помню.
Галина махнула рукой и закрыла за внучкой дверь.
Надя резво сбежала вниз по лестнице, и стук её каблучков давно замер в подъезде, а Галина все прислушивалась, и вытирала невольные слёзы. Это были слезы радости. Первые слезы радости, после года горьких слез утраты.
Год назад в аварии погибли единственная дочка и её муж. Любимый зять и обожаемая дочка. Наденька осталась одна. Галина тогда выехала в Ростов, не видя ничего от горя. Только то, что надо растить внучку удержало её на плаву. Тот год они прожили в Ростове. Наде надо было закончить одиннадцатый класс. Училась девочка слабо. Семья часто переезжала с места на место в связи со специальностью отца, инженера-строителя. Школы менялись. Да и болела Надя часто. Год учебы был потерян. Наде исполнилось девятнадцать лет, когда школа осталась позади.
После окончания школы Галина, не откладывая решения в долгий ящик, сдала ростовскую площадь жильцам и вместе с внучкой приехала домой в Новороссийск, в свою маленькую двухкомнатную квартирку. Прописала Наденьку дома, и постепенно ожила в родной обстановке.
Галина не стала вновь устраиваться на работу в магазин, где работала до случившегося несчастья. Все ее внимание поглощала внучка, и забота об ее здоровье. Небольшая пенсия, да деньги за ростовскую жилплощадь, вот и вес доход. Немного, но на жизнь хватало.
Летом Надя сдала экзамены на вечернее отделение экономического факультета. Было нелегко без связей и знакомств, но все получилось. Галина радовалась этому больше внучки, а тут еще неожиданно подвернулась работа для Нади. Зина, из соседнего дома, давняя ее подружка еще с садика, предложила попытать счастье в ювелирном салоне, где сама работала после окончания торгового техникума. У них как раз появилась вакансия продавщицы в один из отделов. Надя подала заявку, и её взяли!
Просто чудо, как все отлично сложилось! Галина смахнула слезу и протерла пыль на зеркале в прихожей. Всмотрелась в своё отражение и вздохнула. Голубые глаза Галины немного выцвели от пролитых слёз, вылезла седина. Но сейчас, когда боль немного утихла, она стала снова походить на саму себя. В первые дни после трагедии, её никто не узнавал. Галина тогда превратилась в ходячий скелет. Хотела умереть. Только то, что она нужна Наде, поддерживало в ней жизнь.
И теперь все будет по-другому. Ей надо привести себя в порядок. Не старая ведь еще, только шестьдесят недавно стукнуло. Небольшой букет болезней есть, как у всех, но стоит ли обращать на это внимание? Надо жить, несмотря ни на что, ради внученьки. Сколько получится.
Улыбаясь, она подошла к серванту, где за стеклом стояла фотография дочери и зятя. Крепко взявшись за руки, они с улыбкой смотрели в объектив, а казалось, прямо в душу Галине и ждали, что она сегодня скажет им про дочку.
