Он позвонил и я бросилась на зов, чтобы снова окунуться в свою юность.
И не важно, сколько прошло лет. Не важно, что мы изменились. Память помнит, какими мы были, когда жизнь казалась такой простой и ясной. И слова, слетевшие с губ, считались единственно верными.
Возможно сегодня мы признаем, что это было не так.
Я была новенькой в 9 классе. Но, несмотря на то, что шел четвертый месяц, все еще считала себя чужой. Меня не обижали, я чувствовала себя в классе довольно комфортно, но держалась в стороне от одноклассников. Без подруг.
Класс был не особенно дружным, и наша классная руководительница, учительница немецкого языка, старалась нас сплотить. Она предложила поставить к новому году спектакль. Сказку, где будет королева, и всякие сказочные герои.
Не все сразу поддержали нашу классную, но потом втянулись в процесс. Стали даже бороться за роли, иногда с обидами и ссорами.
Всю осень мы учили слова, репетировали, мечтая поразить родителей и учителей своими артистическими способностями.
Мальчика, с серыми прозрачными глазами, я приметила в первый же день. Он был шумным, веселым и по-сумасшедшему привлекательным.
Только совершенно не догадывался об этом. Ну, просто абсолютно!
На переменах он бегал и кричал. Срывал с девчонок банты, дергал за косички. Мог схватить ручку, отобрать тетрадь. Ссорился с ребятами, влезал в любую драку, и совершенно не заботился о том, как выглядит.
Его волосы были всегда в беспорядке, а задравшуюся рубашку с мятым воротничком, он постоянно заправлял в брюки.
Ему было тринадцать лет, как большинству в этом классе. Мне было четырнадцать. Я уже получила паспорт и считала себя взрослой. Тем более, что природа наградила меня высоким ростом и плотным телосложением. Видимо, поэтому я смотрела на всех свысока.
Но только не на него.
При нем я просто таяла. Он мог делать все что угодно: толкать меня на переменках, хватать мои книги, рвать тетради… Я все ему прощала.
На уроках все время безотрывно смотрела на него, замирая от собственной наглости. И сходила с ума от того, что он не замечает меня.
Временами я заставляла себя опускать глаза, когда он выходил к доске, в страхе, что кто-нибудь заметит мои глаза полные обожания, но этого не было, и я успокаивалась.
Несколько раз мне хотелось открыться ему, сказать, что он мне не безразличен, что очень нравится, но я боялась, сама не знаю чего.
В новогодней постановке он играл шута.
Никто не хотел быть шутом, а ему было все равно. Он надевал колпак с бубенчиками и бегал среди одноклассников, совершенно не боясь выглядеть смешным.
Мы самозабвенно репетировали. Никто не отлынивал, все настроились выступить на «отлично». Мы готовили красивые костюмы, красочные декорации.
Сказка была не о королеве, и не о шуте. Главными героями были совсем другие персонажи. Но для себя, в воображении, я разыгрывала совсем другую сказку, где, как в известной песне, «шут влюбился в королеву». Ведь королеву играла я.
В классе была самая влюбленная пора. Мальчики и девочки заглядывались друг на друга, появлялись парочки, слались записочки. Но он был далек от этого. Казалось, что ему совершенно безразличны девочки.
Он ни на ком не задерживал взгляд, и это радовало меня. Давало надежду, что он когда-нибудь меня заметит.
Я просто ждала, когда это произойдет. Ждала с чувством собственного достоинства, как и полагается королеве. Это было удивительное время.
Мы подолгу репетировали, шутили, смеялись. Готовили костюмы и декорации. А потом, после репетиций, гурьбой выбегали из школы.
Темнело рано, и фонари, освещая ночь, дарили нам снежную сказку. Мы ловили ртом снежинки, пытались скатать ком снега, еще непрочного и мокрого, и смеялись, несмотря на холод.
Как же счастливы мы были!
Наша классная руководительница, Нина Андреевна, пришла работать в школу в один год со мной. Она тоже была новенькая, и часто шутила по этому поводу. Ей было под сорок. Ее муж, бывший военный, занимал какую-то должность в администрации, двое детей учились в младших классах.
Обычная женщина с короткой стрижкой и тяжелой грудью. Она ставила с нами спектакль, и было видно, что ей нравится проводить в школе время.
Мы прекрасно ладили. На репетицию иногда приходили ее дети. Малыши чинно садились в сторонке и, ожидая маму, готовили уроки.
Мой мальчик был совершенно несерьезным, но всякие просьбы выполнял четко, и вовремя. Никогда не подводил.
Он доставал ткань для костюмов, бегал улаживать дела с декорациями. Нина Андреевна давала ему всякие поручения, решала с ним деловые вопросы. И вообще, считала своей правой рукой.
В один из вечеров, наша театральная группа задержалась позже обычного. Надо было закончить декорации, чтобы в оставшиеся дни полностью отточить роли. Цветной бумаги не хватило, и Нина Андреевна попросила Виктора сходить за ней в магазин, где сделала, за день до этого, заказ.
Он охотно откликнулся на просьбу, натянул куртку. Попутно, по своей привычке, дернул за косичку Лизу. Толика ущипнул за плечо. Нина Андреевна шутливо шлепнула его по рукам и натянула ему на голову его шапочку.
– Поторопись! – засмеялась она, легонько подтолкнув его к выходу.
Виктор умчался.
Вернулся он быстро. Зашел с серьезным видом, протянул учительнице пакет с бумагой и презрительно посмотрел на нее.
