– Ох Голованов, Голованов, – полковник Ахмедов исподлобья смотрел на лейтенанта и барабанил пальцами по столу, – ты же офицер, мать твою! Целый заместитель начальника заставы! Как ты мог допустить подобное?
– Виноват, товарищ полковник.., – жалобно проблеял лейтенант и не выдержав взгляда опустил голову, – такого больше не повторится.
– Конечно не повторится, – хмыкнул полковник, – а знаешь почему?
– Ни как нет…
– Да потому что, дурень, такой офицер как ты нахрен не нужен! И сам опозорился и опозорил весь пограничный отряд!!! Я сегодня, нет, прямо сейчас напишу рапорт, в котором подробно опишу твои пьяные похождения. И ты балбес, вылетишь со службы по отрицательным мотивам!
Лейтенант молчал, еще ниже опустив голову и ждал, когда же закончится эта экзекуция – и так башка раскалывается, еще замполит отряда орет как сумасшедший. Да и черт с ним, уволят так уволят, сдалась эта служба – не выходных не проходных. Не служба, а тюрьма ей богу: граница, застава, фланги, колючая проволока и контрольно-следовая полоса. Ни какой личной жизни. Надо было еще с пограничного института когти рвать.
Мысли лейтенанта прервал полковник Ахмедов:
– Долго молчать будешь еще?
– А что говорить-то, товарищ полковник, – не поднимая головы промычал Голованов, – решили уволить – увольняйте.
– Ну ты и дебил, Лёня, – покачал головой старший офицер, – сейчас иди проспись, а завтра с утра соберешь свои пожитки и в отряд. Понял меня?!
– Так точно…
– Все, иди.
Леонид Всеволодович Голованов, молодой лейтенант пограничной службы, после окончания Хабаровского пограничного института, по распределению был назначен заместителем начальника пограничной заставы Уссурийского пограничного отряда. Служба в этом погранотряде могла только снится однокурсникам Леонида. Элита, чего уж там говорить. И боевая история, и героическая слава, все как положено. В институте рассказывали, что во время событий на острове Даманском в 1969 году, здесь погибло много народу, и теперь творится всякая мистика. Но за полтора года службы Голованов не заметил ничего мистического и потустороннего. Может конечно потому, что первый год втягивался в службу и было как-то не до этого, а последние полгода пил. И ведь терпело его начальство все эти полгода. А сейчас видимо терпение лопнуло.
Придя к себе Леонид пошарился по комнате в поисках спиртного, но не найдя оного, завалился спать – все равно опохмелиться нечем.
Проснулся Голованов от того, что в комнате что то сильно громыхнуло. Лейтенант сел в кровати и огляделся. Тишина. Темень за окном. Встал и направился к крану, очень хотелось пить. Зайдя в кухню, он рукой нащупал выключатель и нажал клавишу. Щелкнул еще раз, но свет так и не загорелся.
– Свечку зажги, – прозвучало в темноте, – электричества нет.
Сердце Голованова ухнуло вниз.
– Кто здесь?!
– Зажги свечу говорю, потом поболтаем, – настаивала темнота.
Леонид дрожащей рукой дотянулся до полки, на которой лежали свечи со спичками. Желтоватое, подрагивающее пламя свечи рассеяло тьму и лейтенант увидел, что на полу под окном, прислонившись спиной к батарее сидит человек в военной форме советского образца. В погонах старшего лейтенанта, в брюках-галифе и сапогах. Зеленая фуражка лежит на полу. Гимнастерка порвана и измазана кровью.
