Кухонная комната обычного девятиэтажного жилого дома. Вечер. Двое. Петрович, 50 лет. Валентин, 32 года. Выпивают.
– …Так и познакомились. Вот телефон дала, – Валентин протянул выпившему Петровичу проездной билет. Петрович пытался рассмотреть на нем номер.
– Ну, и что теперь делать думаешь? – спросил Петрович.
– Думаю позвонить, – ответил Валентин.
Валентин задумался, держа в руках билет. Петрович наполнил две рюмки водкой. Осушил одну из них. Закусил маринованным огурцом.
– Не могу сказать, чтобы да или чтобы нет… Понимаешь?
Валентин осушил рюмку. Скривился. Запил водку соком.
– И жена есть, и с этой встретиться хочется. Уж она передо мной и так, и так…
В коридоре раздался звонок. Валентин открыл дверь.
За порогом стояли двое. Женщина в годах с растрепанными волосами, в соломенной шляпе, голубой фате, мужчина в белой простыне, на голове у него был убор из белого картона, в центре которого было нарисовано зеленое дерево.
– А мы все знаем, – сказал мужчина.
– Все, – сказала женщина.
– Что вы знаете? – спросил Валентин.
– И обо всем, – сказал мужчина.
– А ну, давай проходи, – сказал Валентин.
Валентин был изрядно пьян. Он стал проталкивать незнакомцев в прихожую. Гости переглянулись друг с другом.
– Ну…
Люди переглянулись.
– Мы знаем, как переместиться из тентурии в антитентурию.
– Мы с планеты Хизук 201, в тентурии, галактика Бета в спирали. Хотим пригласить вас на мероприятие, – сказала женщина.
Возникло молчание.
К ним присоединился Петрович с сигаретой во рту.
– Куда?.. – спросил Валентин.
Мужчина достал из кармана балахона небольшой диск, разделенный поперек на две половины.
– Вот это машинка перемещения. Нажатие на один из контактов приводит к перемещению по Вселенной.
– На нашей планете сегодня планируется выбор главного хаоби, – дополнила женщина, – по истечении семидесяти циклов в тентурии одной из галактической спирали разрешается принять на торжестве другой галактической спирали в одном из главных мероприятий планет.
– Да, – дополнил радостно мужчина, – наш выбор пал на более цивилизованную планету, расположенную левей от Большой Медведицы.
– Но наугад мы взяли вашу под номером 013, – сказала женщина.
– Я ничего покупать не буду… – сказал Валентин.
Он вытянул руки перед собой.
– У меня денег-то нету…
– Ну-ка, Валя, может, это у них куплю я… А ну, что у вас, дай-ка, я заценю…
Петрович выхватил из рук мужчины прибор и ткнул пальцем на контакт.
Вокруг них оказалась пустыня ослепительного песка. На синем небе светило Солнце. Петрович, оглядевшись, с невозмутимостью подкурил сигарету зажигалкой.
– Что, переместились? – спросил Валентин.
– Ну да… Эта штучка, вероятно, дорого стоит… Мне ее точно не закупить, – сказал Петрович.
– Ладно, хоть ветра-то нету, а то… так-то в одной рубахе… Жаль, что штаны на ворсе, зимний период.… У тебя-то дома попрохладнее было.
Петрович огляделся. Снял штаны. На Валентине была майка поверх нее рубаха и брюки-трико.
– Н-да, это тебе не спортивки, но за шорты сойдет, – сказал Петрович, оставшись в семейных трусах.
– Петрович, гляди…
Издалека по песку что-то приближалось.
Через некоторое время Петрович откинул окурок, когда с ними поравнялась тарантайка.
С транспорта выскочил худой парень с лохматой шевелюрой.
– Кто вы?!
Он вытянулся, выкрутив ладони и укрепив их на боках.
– Так, проезжие… – сказал Петрович.
– Хе… Приезжие… – сказал Валентин.
Незнакомец достал губную гармошку.
– Хочешь… Тушга?.. Хе-хе…
– Спасибо, – сказал Петрович, – купили уже… не знамо, что… Ты, мил человек, подскажи лучше, где Москва?..
Незнакомец важно потянулся.
– Хе!.. Хе-хе…
Он, вальяжно подталкивая колени вверх, словно они отскакивали от поверхности, не снимая с них взгляда, обойдя их, вернулся обратно.
– Хе, хе-хе…
Стал наигрывать какую-то мелодию (появилась фонограмма группы «Doors», песня «Danger»,) он запел:
Ты просто прохожий, люди чужды.
И одиноко, их лица мерзки.
Женщины кажутся порочны тебе,
Улицы кривы, ты не в себе.
Когда ты чужой,
Дождь скрывает тебя.
Когда ты чужой,
Никто не вспомнит тебя.
Когда ты чужой,
Когда ты чужой,
Когда ты чужой.
– Хе, хе-хе…
(Фонограмма прекратилась.)
Он засунул гармошку в карман. Прыгнул на тарантайку и умчался прочь.
– Да, веселый паренек, ничего не скажешь, – сказал Петрович.
Петрович перекинул штаны через левое плечо.
– Петрович, я как бы даже протрезвел, как попал сюда.
– Такая же вещь.
Они снова оглядели местность.
Люди шли по пустыне. Петрович в тапках, которые часто застревали в песке. Валентин в черных носках, ему было идти легче.
– Петрович, да снял бы ты эти тапки. Они тебе мешают идти.
– Не могу, Валя, принцип, что надел перед поездкой, не брошу.
Через некоторое время. Те же. Пустыня. Солнце. Изредка следы бывшей цивилизации, разрушенные столбы колонн.
– Да-а.… Сушит в горле что-то, – сказал Петрович.
– Сушняк, наверное, Петрович.
– Сушняк не такой, тут просто жажда. Я с утра дома не завтракал, после работы сразу домой хотел. После тебя хотел на такси до дому.
– Зачем же ты нажимал на эту штуковину, у этих… как их там?..
– Из тентурии…
– Ну да…
– А пес их знал, что они из тентурии…
Петрович вынул сигарету из кармана брюк.
– Сигареты хоть догадался в карман сунуть, я всегда в карманах их ношу.
Он обрадовался и подкурил.
– Петрович, дай сигаретку.
– Ты же куришь, только когда выпьешь?
Валентин скривился в стеснении.
– Ну, тут такое дело…
Петрович достал другую сигарету.
На горизонте в небе появилась точка.
– Что это? – спросил Валентин.
– А пес его знать. На вертолет не смахивает, – сказал Петрович.
Валентин сунул сигарету в карман трико. Аппарат яйцеобразного типа приближался. Завис метрах в десяти от них. Опустился. Дверь открылась, из нее вышел, раскачиваясь, вальяжной походкой улыбающийся человек. Остановился. На нем были желтые штаны, на лбу располагался светодиодный фонарь, закрепленный на голове резинкой, который мигал двумя маленькими лампочками.
– Пляшите! – приказал он.
– Что?! – скривился Петрович.
Незнакомец достал из кармана вещицу в виде ручки, направил на песок, тот участок всколыхнулся. Валентин вспомнил, как танцевал на дискотеках, придумал себе музыку. Задвигался.
– Щина-щина-опа, опа-щинананай.
Незнакомец растянулся в улыбке шире. Он поднял левую руку, сжав ладонь. Из аппарата зазвучал музыка.
(Появилась фонограмма группа «Queen», песня «Show must go on» Проигрыш под «Куин».)
Запел:
Тратим время, вот для чего живем,
Покинув место, надеясь на расчет.
Кто-нибудь, быть может, знает, что же долго ищем мы?
Другой герой, и еще один разбой,
И за занавесом будто пантомим.
Задержись.
Кто-нибудь все это хочет вытерпеть?
Но шоу идет,
Но шоу идет,
Внутри все будто рвется,
