Катастрофа может случиться в любой момент. Может прийти из ниоткуда и проявиться самым неожиданным образом. Человечество думает, что может предупредить, предсказать или хотя бы рассчитать ее приход: столкновения с крупными метеоритами, изменение климата, разрушительные планетарные явления, генные мутации и даже нашествие пришельцев, но это лишь кажущаяся уверенность. Мы мало знаем. Мы ничего не знаем. Где-то есть сила, источник, корни всего живого, самого разума, познать которые невозможно, и все это чем-то или кем-то управляется.
Разумная форма жизни – самая беспощадная. На службу высшему разуму ставится все – от живой плоти самого человека до недр космических объектов. И непонятно, какой цели служит все это развитие и все достижения? А самое непонятное – зачем это нужно живущим? Вместо того чтобы развиваться вместе с природой, в полной гармонии с ней, мы ее разрушаем. И в один прекрасный момент она нам жестоко отплатит. И всё! К чему стремились?
Поставленные однажды на грань выживания люди обнаруживают, что эта грань на самом деле не одна, это целый набор непреодолимых препятствий, за которыми обнаруживаются следующие и следующие.
Если бы динозавры могли предвидеть, что к ним летит метеорит, они все равно ничего не могли бы сделать? Мы – динозавры. Мы не видим летящего к нам того самого – нашего метеорита. А когда он прилетит, это будет равносильно тому, как если бы от людей отвернулись их Боги? Неминуемая гибель всех и всего.
Или не всех?..
Часть первая. Последний день
Автоматически телеканалы вели автоматические передачи. Студия представляла собой небольшой стол с кнопкой посередине, похожий на письменный. Достаточно было один раз нажать на нем кнопку, подписаться этой же кнопкой на новости, которые приходили тоже автоматически от журналистов-автоматов, и стол начинал работать как телевизионный канал, по всем правилам его трансляции. Телевизионным он назывался исторически – фактически это были автоматические каналы индивидуальной адаптированной информации, и передавались они по всем средствам коммуникаций. Генерировались передачи сразу с их ведущими, диспуты с дискутирующими, автоматически сценировались фильмы в режиме реального времени по происходящим, а заодно и по выдуманным событиям, рекламы и новости с пикантными ляпами ведущих. Все делал этот стол сам: зарабатывал деньги для своего хозяина и тут же их вкладывал, инвестировал или тратил, зачастую руководствуясь лишь логикой своей программы. Естественно, никаких людей при этом не привлекалось. Все было нарисованным, сгенерированным, ненастоящим. Стол мог стоять где-нибудь в подвале, воткнутым в розетку, и трещать в коммуникационный эфир непрерывно, пока не закончится подписка, лицензия или пока он не сломается. Одна только фирма по производству корма для собачек и кошечек имела тысячу таких столов. Имея доступ в глобальную систему контроля за домашними животными, она автоматически вычисляла четвероногих питомцев, породу, возраст и прочее и подсовывала их владельцам соответствующую рекламу, а нелегально используя их закрытые медицинские данные для определения, в чем животное нуждается, корректировала предлагаемые продукты.
Существовал специальный контрольный орган, следящий за ненавязчивостью и за правильностью генерации подобных передач. Была и информационная полиция. Но ничего не помогало. Человечество погрузилось в хаос сообщений, в виртуальный мир потребления, в мир совершенствования и изменения всего, чего только можно, в мир, давно оторванный от природных корней.
Со всей округи собрались фермеры и гуляли на свадьбе молодых людей. Пили трехлетнее вино, ели свежезажаренных кабанчиков, застреленных накануне в соседнем лесу. Крепкий Б женил своего сына. А мадам Алая К была просто счастлива устроить свою дочку в хорошую, порядочную семью. Ее муж, Большой К, занимался разведением свиней. Крепкий Б тоже разводил домашних животных: коров на молоко и телят на убой. Оба занимались немного и сельским хозяйством: заготовкой кормов для своих животных.
Когда все приглашенные уже хорошо разогрелись, Крепкий Б взял за руку Большого К.
– Пойдем покажу, – сказал он невесело.
Они пошли на огромную ферму. Повсюду механизмы, автоматы, электроника. Мойка, чистка, раздача кормов, контроль за климатом и освещением, наряду с естественными выпасами, искусственный дождь, или солнце, или даже снег с морозом. Особой его гордостью была система контроля за здоровьем коров. Важнейший фактор в получении высококачественного молока. Подавители стрессов, музыкальные успокоители, массажеры, адаптивные доильные аппараты. И множество всякого другого. Другую половину занимали квартиры и просторные загоны для свиней.
Они подошли к одному из них.
– Смотри, – сказал Крепкий Б, – что я делаю не так?
В углу загона стоял хряк и тупо смотрел на какой-то выступ в полу. Он совершенно ни на кого не обращал внимания. Вокруг было полно свиноматок с охотой, но для него их как будто не было. Свинюшки тоже стояли неподвижно, редко передвигая ногами.
Крепкий Б отвернулся, потом посмотрел на Большого К и сказал:
– У меня то же самое. Мой любимец Кеке не тронул ни одну хрюшку.
Молча вернулись на свадьбу. Было тихо и невесело. Мужчины собрались за одним столом, потягивали вино и молчали.
– Что, и у него тоже? – спросил кто-то.
Ни Крепкий Б, ни Большой К не ответили.
Идет лекция о наследственных признаках. Профессор объясняет теорию на так называемых цветных бактериях и параллельно демонстрирует процесс на большом мониторе вживую, прямо из-под микроскопа. Кроме того, у каждого студента есть тоже заранее заготовленный препарат, который он должен наблюдать, записывать стадии развития, размножения и передачи признаков. Профессор объяснил, что процесс практически не ограничивается никогда, а через определенное количество циклов начинается как бы заново.
Один студент поднял руку.
– А у меня ничего не видно, – сказал он.
– И у меня тоже нет, – еще кто-то.
– И у меня…
– Я записала три стадии размножения, анализатор показал одну мутацию на каждом этапе, а потом все исчезло, – объяснила студентка из первого ряда.
Все медленно повернули головы на большой монитор. Там как раз заканчивалась третья стадия размножения под профессорским микроскопом. Затем, на четвертой, бактерии сблизились, между ними исчезла грань, как и должно быть, а потом исчезла внешняя граница обеих бактерий. Они как-то странно рассыпались, как будто на пол упали две стеклянные бутылки, и они разбились на мелкие кусочки.
