Вот оно – пыльное окно моего большого, но до боли скучного дома. За ним жизнь, за ним свобода. Каждый божий день часами напролет я смотрю сквозь него и понимаю, что все, о чем только можно мечтать, находится там, на улице, нужно лишь выйти и взять это! В отличие от многих других я уразумел это. Понял, как прекрасен лес поутру, осознал, какими сказочными могут быть облака на закате и уяснил для себя, что нет ничего чудеснее дождей и туманов.
Окно – самое прекрасное, что есть в моем доме, потому как виды за ним никогда не повторяются. Многие могут позавидовать мне, но это чувство тут же улетучится, когда я скажу, что ни разу не покидал собственного дома. Никогда не ступал на мягкую почву, никогда не ощущал на себе бодрящую прохладу дождей, жар палящего солнца или же невыносимого холода февральских снегов. Звучит невероятно, знаю, но в то время как мои ровесники носятся по зеленой травке, я лишь с упоением прижимаю щеку к стене рядом с приоткрытой форточкой и, жадно вдыхая изумительный воздух, нежусь в приятных дуновениях осеннего ветерка.
Я не жалуюсь, моя жизнь прекрасна. По непонятным мне причинам все возятся со мной как с тяжело больным, приносят еду, позволяют спать столько, сколько захочу, совершенно ничем меня не обязывая. И это, поверьте мне, очень странно. Почти так же странно, как и то, что все члены моей семьи общаются со мной очень ласково, при этом мило улыбаясь, но когда они уходят, я часто слышу их громкие голоса. В такие моменты, когда из других комнат доносятся приглушенные звуки оживленных ссор, я понимаю, что их отношение ко мне не является нормальным. Эта мысль никак не дает мне покоя.
Только с возрастом я стал понимать всю свою ущербность и неприспособленность к этому миру. Бесцветные пейзажи за окном до сих пор казались мне прекрасными, но лишь спустя время я стал понимать, что и это не является нормой. Было так же довольно странно осознавать, что всем из моей семьи, да и многим другим, дарован великий дар – видеть мир таким, какой он есть, полным красок и безумных цветов! Подумать только, и не смотря на это, они слепы и не видят его таким, каким его вижу я, ведь даже сквозь бесконечную серость мне удалось разглядеть то, о чем остальные и не ведали – все великолепие жизни!
Как, скажите, как можно не наслаждаться всем, что вас окружает?! Ох, если бы я только мог выйти… покинуть эту бетонную конструкцию. Уверяю, ничто не стало бы для меня преградой! Я залез бы на все деревья, какие только смог бы найти, заглянул бы под каждый камень, пробежал и переплыл столько дорог и рек, насколько хватило бы сил!
День ото дня я с трудом открывал книги, стараясь прочесть их, но видел там не более чем иероглифы. А ведь точно, за всю мою жизнь никому так и не пришло в голову научить меня читать и писать. Это странно, ведь я далеко не глупый. Уверен, им стоило только попробовать…. Хотя, это не удивительно, что никто не хочет, чтобы я становился умнее. Это помешало бы им изолировать меня от мира, чем они, признаться честно, весьма успешно и занимаются. Стоит мне приблизиться к открытой двери, ее тут же закрывают, подбежать к окну – и с ним сделают то же самое…
Думаете, уже догадались, что со мной не так?.. Быть может, вы без труда поняли кто я…. Не сомневаюсь, ведь вы куда умнее меня. Однако, несмотря на свой низкий интеллект, я все же нашел то, что для многих навсегда остается непостижимым, – счастье! Еще в детстве я взял в толк, что счастье у каждого под рукой… там… за стеклом! На изумрудных и золотых полях под жарким лучистым солнцем, в густых лесах под тенью вековых деревьев или же даже прямо за дверью… Оно в мелочах и всегда рядом с вами.
К сожалению, осознание этого для меня совершенно бессмысленно. К тому же, уже слишком поздно. Почему, спросите вы. Потому что к тому моменту как вы прочитаете это, я уже буду мертв. Но, не смотря на все ограничения, прожив короткую жизнь – таким как я попросту не дано жить долго – в окружении людей отличающихся от меня всем, чем только можно, я все же был счастлив.
Итак, вы все же хотите знать кто я? Если так – хорошо, ибо я полыхаю желанием открыться. Сложно сказать наверняка, но, кажется, я ярко-рыжего цвета. Однажды вы могли видеть меня за стеклом… Я, наверняка, смотрел на вас долгим, завистливым взглядом, полным великих надеж и мечтаний… Я – пухлый домашний кот по кличке Персик, проживший целых тринадцать лет, и это моя история…
В тесно заставленном кабинете стояла невыносимая тишина, лишь изредка нарушаемая скрипом бегло скользящей ручки. Крупицы пыли витали в удушливом воздухе: незримые и бестелесные, являющие свой лик исключительно в маленьких прямоугольниках света, пробивающегося через изогнутые старые жалюзи.
Мужчина, сидящий параллельно тыльной стороне стола оглядывал интерьер долгим неморгающим взглядом. Внешне он не представлял собой ничего особенного, в отличие от ранее появлявшихся здесь неописуемо красочных типажей. На нем были низкие сапоги, украшенные серыми пятнами засохшей грязи, затертые коричневые брюки, свитер темно-зеленого цвета и дешевый пепельно-серый плащ. Короткие каштановые волосы были всклокочены, а выпученные голубые глаза плавно перекатывались из стороны в сторону – единственное, что добавляло его образу определенной загадочности.
– Прекрасно, не правда ли? – Разрушил он, наконец, тишину со странными отзвуками разочарования в шепчущем голосе.
Полицейский, сидящий за столом слева от мужчины, поднял на него заинтересованный взгляд:
– Вы о чем?
– Об этом, – стиснутыми в наручники кистями мужчина указал прямо перед собой. – О тепле полуденного солнца, ниспадающего идеальными линиями на это бездонное хранилище мгновений и воспоминаний, в котором многие видят лишь мебель…. О пыли – безжизненных крупицах нас самих, оживотворенных фантомным касанием любопытного ветра, и карнавальных плясках, что она устраивает в жарких лучиках света, порхая на своих призрачных крыльях. Об эфемерной гармонии и красоте, вспыхнувшей здесь, точно пламя в безвоздушном пространстве. Вы… вы видите это?
Полицейский окинул комнату изумленным взором, точно в ней на секунду появился и тут же исчез шестиметровый слон, после чего усмехнулся и вновь сконцентрировал свое внимание на бумагах.
– Вы – Питер Хармон, все верно? – спросил он спустя какое-то время.
Мужчина устало кивнул.
– Я лейтенант Барри Уэлч. Прежде чем вас отправят за решетку, мне бы очень хотелось задать вам пару вопросов. Это не обязательная процедура, но я буду очень признателен, если вы согласитесь… Что скажете?
