Мои дорогие читатели! Перед вами продолжение приключений Арсения Строганова и доктора Агапова на берегах Невы. Я выражаю искреннюю благодарность всем моим друзьям и близким за помощь и поддержку, без которых эти приключения вряд ли бы могли состояться!
И особенно: Людмиле Онкамо, Эльвире Романенко, Соне Ваниной, Андрею Стахееву, Сильвии Дюба, моим сыновьям – Арсению и Глебу, и, конечно же, моей музе и жене Елизавете.
Анне Кожиной я благодарен за создание неповторимых обложек как к «Гроссмейстеру», так и к «Талисману»! Отдельная благодарность Игорю Пойлишеру за его стихотворение, которое так гармонично вписалось в книгу.
Хочу сразу предупредить, что главное достоинство романа «Гроссмейстер» – это вовсе не литературный стиль и не слишком закрученный детективный сюжет, а его абсолютная правдивость! В связи с чем, кстати, пришлось изменить все имена, фамилии и географические наименования. Поэтому все совпадения прошу считать лишь совпадениями. Итак, полный вперед! Доктор Вадим Агапов.
Я распахнул окно. После душного реанимационного зала, где недвижимый воздух нагрет от аппаратов искусственной вентиляции легких, от мониторов, от температурящих пациентов, да еще и пропитан специфическими запахами, ночной воздух из распахнутого окна показался мне удивительно свежим и вкусным, словно глоток родниковой воды. За окном был месяц май. Цвела сирень, доносился аромат черемухи, а после прошедшего вечером дождя казалось, что где-то поблизости должно быть море. Я стоял на верхней площадке черной лестницы, точнее, полулежал на широком подоконнике, высунувшись через окно в белую майскую ночь и разглядывая то больничный сквер с высоченными тополями и маньчжурским орешником, то крыши соседних домов, то редкие освещенные окна. Возвращаться в реанимацию, где я дежурил, совсем не хотелось. Однако я забыл свой телефон в ординаторской, меня могли искать, а посему прогулку пришлось прекратить.
Я как раз спускался по лестнице вниз, когда распахнулась дверь запасного выхода с нейрохирургического отделения, и на меня выскочил медбрат Женя в сопровождении молоденькой девушки, то ли медсестры, то ли санитарки.
– О, здрасьте, доктор! – радостно приветствовал он меня. – Вы ж не курите!
– И тебе не советую, – пожал я ему руку. – Я, дорогой коллега, хожу на черную лестницу с целью профилактики гипоксии, которая, как ты должен знать, входит в патогенез большинства заболеваний. У тебя патфизиология была?
Евгений учился в медицинском на четвертом курсе, дежурил медбратом чуть ли не два раза в неделю и успевал заводить романы с такими же молодыми, как и он, медсестрами. Когда он умудрялся спать, я не понимал, потому что многие регулярно встречали его среди ночи на Невском, – то он шел из клуба, то просто гулял.
– Вроде нет, – пожал он плечами на мой вопрос. И, видно, решив произвести на свою спутницу впечатление, важно представил нас друг другу: – Евгения, знакомься, это доктор Агапов, известный писатель, крутой реаниматолог и…
– Очень приятно, – кивнул я им обоим и попытался пойти дальше, но активный медбрат продолжил вещать:
– Доктор! А помните, вы мне рассказывали про гипогликемию? Так вот, я Женьку, можно сказать, спас по вашим рекомендациям! – И он указал мне обеими руками на свою подружку, которая, слегка покраснев, стояла и переминалась с ноги на ногу.
– Евгений и Евгения, вы прекрасная пара. – Я вежливо улыбнулся и, не вдаваясь в подробности, пошел вниз по лестнице. Кажется, они не расстроились, потому что, бросив взгляд наверх, я увидел, что они обнимаются. Причем девушка была выше его на полголовы. «Весна, весна! Эритроцитов краснота…», – вспомнилось студенческое стихотворение.
На отделении было спокойно: монотонно гудели аппараты искусственной вентиляции, ритмично пикали мониторы, играло радио. Все пациенты спали, и я подумал, что это самый приятный момент на дежурстве, но, как правило, редкий и недолгий.
В ординаторской мой напарник лежал на диване и мирно посапывал. На груди его расположился справочник невролога, который он взял у меня полчаса назад «для общего развития». А около его головы названивал городской телефон. Судя по мелодии – Пятая симфония Баха – звонили из «приёмника», то есть приемного отделения. Я взял трубку:
– Да! Реанимация! – Покой нам только снился.
– Это ответственный. У вас места есть? – Голос ответственного по больнице был уставшим.
Я не стал отпускать дежурную шутку, мол, «а вам скока мест надо?». Не склонен ответственный к юмору после полуночи. Поэтому просто ответил:
– Одно.
– Позвонили, везут мужчину с черепно-мозговой и женщину с кровоизлиянием. Кого возьмете? – Голос ответственного был лишен эмоций, как черно-белые фотографии цвета.
– Э-э… – Я стал раздумывать, как взять двоих пациентов на одну койку, а ответственный уже сообщал «Скорой»:
– Мужика в приемный, женщину в нейрореанимацию! Да, там есть одно место… – Дальше слышались ругательства, предназначенные, видимо, для кого-то, находящегося в «приёмнике». Как говорится, вечер перестал быть томным.
Ложиться на соседний диван не имело смысла. Во-первых, сразу засну. А во-вторых, все равно минут через десять вставать. Поэтому я подошел к доктору, дежурившему со мной, и забрал у него с груди справочник, а спящий словно этого и ждал, поскольку тут же перевернулся на бок и засопел еще громче.
Сев за компьютер, я вылез ВКонтакт. Изумило меня количество бодрствующих друзей онлайн. Эх! Не понимают люди своего счастья! Если бы я был сейчас дома, то уже бы крепко спал!
Суббота была в самом разгаре, то есть близилось время обеда. Май подходил к июню, что вызывало эйфорию у детей, предвкушались каникулы – и невеселые размышления у родителей – как организовать отпуск. Впрочем, «как» – было несложно, вопрос был – «на что»? На какие средства? И несмотря на уверения жены, что все образуется, я ощущал усталость и тоску. Вероятно, сказывались усталость после дежурства, возраст и авитаминоз. Да моросящий дождик за окном добавлял меланхолии. Остро хотелось поехать на теплое море… Тут-то и раздался телефонный звонок, изменивший мое настроение и ход дальнейших событий. Я удивленно воззрился на экран, и поскольку уже с месяц, наверное, не видел и не слышал моего друга Арсения Строганова, радостно приветствовал его. Арсений вежливо поинтересовался моими делами, что меня слегка удивило, расспросил про семейство, уточнил, не отвлекает ли он меня и так далее.
– Дорогой Арсений, – расчувствовался я, – ужасно рад тебя слышать в добром здравии и хорошем расположении духа! У нас все более-менее, мы дома, садимся обедать, а ты…
– Тогда ты не против, если я сейчас зайду? – тут же ответил он. А дети мои закричали:
