– «Десять сквозных ранений в голову, жизненно важные органы не задеты». Это анекдот. Представляете – десять! И никаких повреждений. А все почему? Потому что там пустота! – радостно заявил капитан полиции своему шефу, начальнику следственного отдела подполковнику Габриэлю Виленовичу Висконти.
– Ты что мне такое говоришь? – нахмурился Габриэль, знавший, что ребята из отдела не прочь подшутить над ним.
– Так это ж почти про вас! – продолжал искриться капитан, так как давно был в курсе, что начальник суров снаружи и очень добр внутри.
Габриэлю Виленовичу не нравились такие шутки, и его можно было понять. Он всю свою жизнь отдал служению закону и всегда действовал по совести. Лишь однажды отступил от собственных правил, но никогда не сожалел об этом.
…Еще мальчишкой он интересовался у своей мамы, где его отец. Светлана Ивановна, по профессии учительница, преподавательница русского языка и литературы, с большим воодушевлением рассказывала сыночку захватывающие истории об его героическом отце. Тот был то полярником, который прорывался сквозь пургу к людям, попавшим в ледяной плен, то космонавтом, бороздившим бескрайние и бесконечные просторы темного космоса с подвешенными в черной пустоте золотыми звездами, похожими на елочные игрушки на новогодней елке. Ну и, конечно, порой был летчиком-испытателем, выполнявшим особо важное правительственное задание. Естественно, при таких специальностях папа ну никак не мог быть дома, он должен был оберегать все человечество в целом.
Мальчик слушал маму с открытым ртом и ночью видел сны, в которых он вместе с отцом совершал разные подвиги, держась за его крепкую надежную руку. И такое тепло шло от этого большого и сильного мужчины, что Габриэль чувствовал себя самым счастливым человеком на земле. Вот только лица его он, как ни старался, так и не смог разглядеть. Во сне отец уходил от него размашистыми шагами, и маленький мальчик бежал за ним, но не поспевал, как часто бывает в сновидениях. Просыпался Габриэль в холодном поту и с тревожно стучащим сердцем. Это были нехорошие сны, которые преследовали много-много лет, пока он не вырос. Но это все детские страхи. А проза жизни была много прозаичнее, извините за тавталогию.
Студенткой мама Габриэля, Светлана Ивановна, отличница учебы, комсомолка и просто красавица, была направлена в Италию по обмену опытом в рамках содружества компартий Италии и Советского Союза.
Преподаватель психологии при учебном заведении, куда определили советских студентов, Вилен Висконти сразу же обратил внимание на привлекательную блондинку. Ну и началось! Только самый нелюбопытный тогда не замечал, что между русской девушкой и горячим итальянцем вспыхнула настоящая любовь и, не побоюсь этого слова уже в наши дни, страсть. Пылкий влюбленный не спускал восхищенных глаз с обожаемой русской куколки, а та просто таяла в его объятиях, как мороженое на жгучем итальянском солнце. Вилен дарил ей потрясающие букеты, в лучших традициях пел серенады под окном и целовал ручки. Но неожиданно ошеломительный праздник кончился – к Светлане подошел возглавлявший русскую группу руководитель и пригрозил, что донесет о ее недостойном поведении куда надо.
– Ты – комсомолка и не должна себя так вести! Зарубежный мужчина осыпает тебя подарками, встает перед тобой на колени… Что это такое? А где девичья честь? Репутация советской студентки? Италия – буржуазная страна, не забывай об этом! О чем вас всех предупреждали на собеседовании в комитете ВЛКСМ? Вы должны быть бдительными!
Но Вилен утихомирить свой пыл не мог, он же не знал всех тонкостей поведения советского человека. Да и такой темперамент нелегко обуздать. Висконти, естественно, продолжал свои буржуазные выкрутасы и вконец вскружил бедняжке-студентке голову, хотя за ней уже и следили, дабы не вышло беды и комсомолка не осталась в капиталистической стране. А это была бы самая страшная беда для руководителя, потому что он сразу бы потерял свою должность. И заодно полетели головы сотрудников так называемых компетентных органов, присматривающих за ним и за остальными членами делегации. Поэтому люди в неприметной серой одежде и с такими же серыми, ничего не выражающими лицами очень боролись за нравственность тех, за кем присматривали.
Света и сама была так воспитана, и к тому же запугана, так что и речи не было, чтобы остаться со своим любимым в буржуазной Италии, то есть предать родину. Уж лучше умереть на месте. Ее сердце разрывалось, но когда пришла пора ехать назад, она ни на секунду не сомневалась в своем возвращении в СССР. И тогда Вилен поразил всех тем, что отказался от своей солнечной и сытой родины и отправился за любимой в Советский Союз, доказав, что его увлечение Светланой – настоящее чистое чувство. Короче говоря – любовь. В Москве они справили комсомольскую свадьбу, и через год родился Габриэль. А еще через два с половиной года родители мальчика расстались.
Все это Габриэль узнал, когда уже повзрослел. Светлана Ивановна призналась:
– Да, твой отец не был летчиком, полярником и суперменом. Но он был хорошим человеком, вырванным из своей страны и семьи и погруженным совсем в другие условия… По молодости и по любви он помчался, бросив все, за любимой девушкой, но не рассчитал свои силы и то, с чем пришлось столкнуться. А это тебе не хухры-мухры, это – целая система.
Вилен оказался в другом климате, и природном, и политическом. Знаешь ведь, и у наших людей бывает осенняя депрессия до первого прохладного, нежного снежка или весенняя – до первого весеннего теплого солнышка. А твой отец погрузился в круглогодичную депрессию. Его горы и равнины с оливковыми и лимонными деревьями являлись ему в каждом сне. Вот сколько его помню – столько он и мерз, а это хорошего настроения не добавляет. И он не мог понять, как можно жить такой унылой, серой, неулыбчивой массой, считать, что все нормально, да еще все время ругать Запад. Это же немыслимо! Кроме того, его все время подавляли психологически – следили за ним, периодически вызывали на допросы в 4-е Управление. Вилен возвращался оттуда в совершенно жутком состоянии, его трясло, он мог не разговаривать несколько дней. Вот так не просто проходила эта психологическая обработка. Его пытались завербовать, добивались, чтобы Вилен вернулся в Италию и шпионил там, работал на Советский Союз. Твой отец буквально разрывался на части, понимаешь? Он не мог бросить семью, растоптать любовь и уехать в Италию. И как бы он смог шпионить на родине, став врагом своих соотечественников, родственников и соседей? Как такое возможно? Думаю, Вилен и предположить не мог, что ему будет настолько плохо, когда он поехал за мной в Советский Союз. Нельзя было этого предугадать, не зная специфики жизни в нашей стране на тот период. Вилен привык хорошо питаться, а у нас был почти голод, все по талонам, какие во времена Великой депрессии были в Америке. Да и первая страсть стала проходить, а дальше – только ужас и разочарование. И Вилен стал все больше и больше раздражаться, злиться на меня. Ведь он же из-за меня покинул свою райскую жизнь и оказался в этом кошмаре. Его раздражение накапливалось и иногда прорывалось в скандалах, мы порой просто ненавидели друг друга. В общем, нашу любовь погубил даже не быт, а система. И я ни в коем случае не виню твоего отца, что он не выдержал и сломался.
