Светлана Шёпот - Хильдегарда. Ведунья севера

1. Глава 1

Дитя другого мира, 
Для этого ты – Диво. 
Призвана Богами, 
Умытая слезами. 
Испытанная болью, 
Отмеченная кровью.* 

Подойдя к окну, выглянула во двор, придерживая рукой тяжелую штору. Сквозь кусочки слюды было плохо видно, но я всё-таки смогла рассмотреть, что захватчики вместе с побежденными, теми, кто совсем недавно изображал активное сопротивление, неплохо проводят время. Воины, еще вчера «самоотверженно» защищавшие стены замка, смеются вместе с захватчиками, совершенно не испытывая при этом никакого дискомфорта. Да и местные слуги не выглядят так, словно битва проиграна и они теперь во власти врага.

Опустив штору, отошла в темноту комнаты.

Мне нужно было подумать.

Тяжелое платье мешало двигаться, но холод в комнате наводил на мысль, что снимать с себя пусть и неудобную, но теплую одежду все-таки не стоит. Горячие булыжники, разложенные в переносной железной печке, совсем не помогали. Проверив камни, которые слуги принесли час назад, зябко потерла руки и глянула на кровать. Шкуры на ней меня слегка смущали, но я понимала, что вскоре здесь станет совсем холодно.

Подойдя ближе, приподняла одну шкуру и понюхала. Скривилась. Запах был слабым, но – проклятье! – они все равно воняли псиной.

Потоптавшись немного, с отвращением откинула шкуры. Ложиться я не стала, просто села на кровать, укутав ноги одеялом и подложив под спину пару подушек.

Оглядев небольшую полутемную комнату, спрятала руки в рукава и задумалась, вспоминая все, что произошло за последнее время.

Не стану много рассказывать о том, как я умерла. Да, вы не ослышались, я на самом деле умерла. Правда, была к этому готова, так как болела долго и, поверьте мне, очень мучительно. Я всегда отличалась упрямством и, когда узнала свой смертельный диагноз, долгие годы после этого боролась за свою жизнь изо всех сил. Но некоторые вещи мы, к моему глубокому сожалению, не можем изменить даже с помощью упрямства и силы воли.

Не знаю, за что мне дарован еще один шанс. Может быть, за то, что так и не сдалась до последнего? Ведь в самом конце я почти корчилась от боли, но даже тогда не желала умереть, чтобы облегчить свои страдания. И нет, не потому, что боялась смерти, просто мне казалось, что жизнь – это великий дар и его нужно ценить и бороться за него до последнего. И я боролась. Но проиграла.

Помню лишь, как сильно расстроилась, подумав, что приложила недостаточно сил, поэтому не справилась. Впрочем, кроме этого я ощутила громадное облегчение и счастье. Как бы я ни старалась быть сильной, смелой и упорной, но боль вымотала меня настолько, что в глубине души я была рада, что все, наконец, закончилось.

Однако бессознательное блаженное состояние длилось недолго. Или же мне так показалось. Не знаю.

Очнулась я резко и тут же застонала от боли в голове. Это была другая боль, незнакомая мне. Чужая.

«Неужели это еще не все?» – подумала я, чувствуя смесь отчаяния и радости.

Как оказалось, это действительно было «еще не все».

Кое-как открыв глаза, я поначалу толком не поняла, что происходит и почему в больнице люди сражаются на мечах. Кругом стоял шум, крики. Пахло не цветами и даже не лекарствами.

Конечно, я решила, что у меня просто галлюцинации. Вот только в эту картину не вписывалась пульсирующая боль в затылке. Почему-то я была уверена, что голова болеть у меня не должна.

Хоть происходящее и выглядело бредом или сном, навеянным либо прочтенной книгой о старых временах, либо просмотром исторического фильма, но кидаться под мечи я не собиралась. Медленно добравшись до одного из углов, забилась в него, внимательно наблюдая за битвой.

Воины, облаченные в старинные одежды, действительно дрались мечами, стараясь задеть противника. И несколько поверженных уже лежали на каменном полу, присыпанном соломой, и очень убедительно постанывали. Тогда мне все показалось очень реальным, лишь позже я поняла, что все было только инсценировкой.

Нахмурившись, потрогала затылок и ощутила пальцами влагу. Зашипев от резкой боли, убрала руку и посмотрела на нее. Пальцы были окрашены красным. Значит, меня кто-то ударил по голове. Вот только…

Естественно, я не стала бросаться под ноги воинам, моля их остановить безумие и перестать резать друг друга. Я не понимала, что происходит, поэтому не торопилась давать о себе знать.

Спустя какое-то время ситуация изменилась. Появились победители и проигравшие. Честно говоря, в тот момент я толком не поняла, как они так распределились. Впрочем, понять, кто из них кто, не составляло труда, ведь победители радостно гоготали, время от времени потрясая мечами, и выглядели такими довольными, словно выиграли миллион.

Конечно, у меня не было ни шанса отсидеться в своем углу. Было страшновато, мало ли что эти люди могут сделать с женщиной, но я, как обычно, решила принять судьбу такой, какая она есть, и постараться выбраться из этой ямы с наименьшими потерями для себя.

Меня не стали ни убивать, ни насиловать. Надо мной даже не издевались. Лишь закрыли в этой комнате со словами, что на данный момент некоему ярлу* немного не до меня.

Значит, решение о моей судьбе откладывается. Не скажу, что сильно возражала – мне необходимо было хотя бы немного времени, чтобы во всем разобраться.

Вскоре я поняла, что нахожусь не в своем мире и даже не в своем теле. Всё-таки стройное здоровое тело несколько отличалось от моего прежнего, болезненно-тощего. Для того чтобы это понять, хватило одного взгляда на руки. К тому же у меня раньше были короткие черные волосы, а это тело обладало шикарной светло-русой шевелюрой до поясницы. Да что говорить? Думаю, любой человек сразу отличит собственное тело от чужого.

Мне повезло, так как я понимала язык местных. Он напоминал мне немецкий, к которому я в прошлом не испытывала теплых чувств. Мне никогда не нравилось его звучание. К тому же в детстве я смотрела много советских фильмов про войну, и мой юный мозг отлично запомнил, что говорящие на этом языке раньше были врагами. Потом эту нелюбовь подогрели в школе, заставив его изучать, хотя мне так хотелось учить английский. Американские фильмы тогда прочно вошли в нашу жизнь, завлекая красотами далекой и необычной страны.

Впрочем, сейчас это уже не так уж и важно. Все осталось в прошлом.

Если судить по окружению, я попала не в самое цивилизованное общество. Каменный замок, печь с огненными камнями, шкуры, пошитая явно вручную одежда, солома на полу, слюда в окне вместо стекла, ставни, обитые мехом, чтобы сохранить тепло. Судя по всему, это была какая-то северная страна.

Я не знала своего статуса, но комната, в которой меня держали, явно раньше принадлежала девушке, чье тело я теперь занимала. Все в этой комнате наводило на мысль о неких привилегиях. Да и обращались со мной почтительно.