Еще десять минут посижу здесь, а потом как ни в чем не бывало встану, пройду вдоль стены, пробегу под футбольными воротами и скроюсь за дверью спортзала. Вот так вот, очень просто и хитро.
Никто не любит физкультуру. Даже если ты идеальная красотка, после десятиминутной пробежки станешь выглядеть жалкой, измученной и совершенно непривлекательной чувырлой. Что уж говорить об обычных девчонках! Да. Если физру ставят первым уроком – считай, день потерян. Но сегодня четверг, и это последний урок. Так что жить можно…
Я сижу на низкой скамейке, хмурюсь и делаю вид, что у меня болят нога и живот. Наблюдаю, как одноклассники играют в волейбол. Но на самом деле меня интересует только Ковалев.
Он само совершенство. Ни больше ни меньше. Высоченный, сильный, а на лицо – Роберт Паттинсон, только не бледный, как вампир. Если бы я была Ларисой Андреевной, или нашей русичкой, или даже математичкой, или еще какой-нибудь училкой, то он точно был бы отличником по всем предметам. Подняться из-за парты, пройтись к доске, постоять там несколько минут, засучить рукава свитера и рассказать, как вчера вечером «Спартак» обыграл «Зенит». Кто забивал отличные голы, а кто позорно пропускал их. Я, конечно, ничего не пойму, но этого мне было бы достаточно, чтобы вывести напротив его фамилии в журнале аккуратную и четкую «пятерку». А потом повторить ее в его дневнике и поставить роспись.
Одним словом, Ковалев Игорь – моя главная мечта, смысл жизни и единственная причина, по которой я почти не забиваю на школу. Он уделяет мне слишком много внимания. Казалось бы, радоваться надо, а не ныть – такой парень тебя заметил! Но это совсем не то, о чем мечтают влюбленные девочки, провожая взглядом идеальную спину и красиво стриженный затылок. Для Игоря и его компании я всего лишь любимый объект шуток и приколов. Я не интересую его как девушка. Так что встречаться с ним мне не светит.
…Вот он отбивает мяч, делает подачу, отбегает в сторону… У него идеальный золотой загар, спортивные ноги, сильные плечи и руки, красивая спина… Я готова сутками наблюдать за ним и его резкими движениями в игре. Это просто гипнотическое зрелище! Кажется, я краснею…
Так, на чем я остановилась?
Мы с Игорем не здороваемся. Он дружит только с моделями вроде Таньки и Катьки. Девочки активно помогают ему отравлять мне жизнь, но так было не всегда. В начале года мы даже немного дружили, а потом – несколько слов – и все изменилось. Меньше чем за сутки.
Каждый день, собираясь домой, стоя в школьной раздевалке, я наблюдаю за тем, как он выходит за дверь в сопровождении этих раскованных смеющихся красавиц.
Еще одна минута, и меня здесь не будет. Поднявшись на ноги, решительно направляюсь в сторону двери. Осталось сделать всего-то три шага, и я буду свободна. Три, два… Чувствую что-то резкое и обжигающе горячее правой стороной лица. Я падаю к стене, ударяюсь лбом и коленом о край футбольных ворот, а вокруг меня начинают собираться одноклассники… Наверное, кто-то со всей дури подал мяч в тот момент, когда я решила сбежать с урока, наврав, что подвернула ногу.
И что мы имеем? Я сижу на полу, у меня горит правая щека, жутко болит коленка, а сейчас еще, кажется, кровь из носа польется. Прекрасно. И все это на глазах у Ковалева. Жаль, что мяч оказался не тяжелым и я не убилась об стену. Тогда бы я не видела всего этого позора!
– Ковалев, ты что, совсем придурок? – громким шепотом спросил кто-то из парней. – Ты че, не видел, куда бьешь?
– Да я случайно… – оправдывается Игорь. – Откуда я знал… откуда я знал, что она побежит к двери?! Сидела-сидела и вдруг побежала, блин… Я же не видел!
– Ты не видел, а у нее, небось, сотрясение мозга будет… или есть уже.
– Да ладно, все обойдется, мяч-то легкий…
– Вика, тебе нужно в медпункт… – Лариса Андреевна склонилась надо мной и посмотрела в глаза. В этот момент я истерично разревелась. Сама не поняла из-за чего. Мне скорее было обидно, чем больно. – Встать можешь?
– Не знаю, – всхлипывала я, пытаясь подняться на ноги, держась за ворота и за стену. Ноги подкашивались, дрожали, но у меня получилось.
– Ребят, проводите ее в медпункт кто-нибудь.
– Да нет… не надо, – отказывалась я. – Со мной все в порядке, уже ничего не болит…
– Точно?
– Да… – кивнула я.
– Ну тогда переодевайся, и пусть тебя все-таки кто-нибудь домой проводит, а то мало ли…
Я растерянно кивала и не знала, что сказать. Вышла из спортивного зала, тихо прикрыв за собой дверь. Я поднималась в раздевалку, а за стеной как ни в чем не бывало продолжался урок физкультуры, слышались удары мяча о пол и стену, свистки, радостные крики и топот.
В раздевалке я переоделась, запихала грязную форму в пакет и спустилась вниз к столовой, чтобы умыться. Боюсь смотреть на свое отражение.
Лохматые волосы торчат в разные стороны сосульками, мокрые и жесткие. Глаза воспаленные, красные, нос опух от слез и тоже красный – почти бордовый. Верхняя губа чуть разбита сбоку, начинает опухать.
Наверное, это про таких, как я, обычно говорят «хочется обнять и плакать».
– Мась, подожди мну, я сейчас губы подкрашу и догоню тебя! – голос такой нежный, почти сахарный. У Катьки всегда такой. Говорит что-то, а кажется, будто сахарный сироп льется.
– Хорошо, зай, мы с Игорем будем в раздевалке тебя ждать, – ответила ей Таня таким же сладким полушепотом. Только ее голос уже не был похож на густой сахарный сироп. Скорее на что-то совсем легкое. Взбитые сливки со сладкими лесными ягодами или разноцветный воздушный зефир, который продают на вес в торговых центрах.
– Викусь, тебя сильно Игорь мячом задел, да? – сочувственно протянула Катя.
Она уже стояла рядом со мной и рылась в большой сумке. Она открыто и уверенно смотрела на себя в зеркало, поправляла волосы и брови, вытягивала губы. А я молчала. Когда рядом красивая девушка, я теряюсь – не могу и двух слов связать, так скованно и неуверенно себя чувствую.
– Эй, ты меня слышишь? – повторила она.
– Да… нет, все в порядке, – запинаясь, проговорила я.
– Хорошо, – улыбнулась Катя и начала аккуратно размазывать по губам искрящийся карамельно-розовый блеск.
Я неотрывно наблюдала за ней и за тем, как она красит губы. Уверенно, с наслаждением, растягивая удовольствие. Я смотрела и понимала, что между нами пропасть. Я смотрю в зеркало и стесняюсь сама себя: своих ушей, волос, носа, губ – всего. Кате ее отражение нравится на все сто.
– Хочешь? – спросила она, протягивая флакон блеска для губ. – Это настоящий Dior, попробуй.
Я испуганно замотала головой, быстро застегнула сумку и собралась бежать отсюда куда подальше.
– Хочешь, я тебе сама губы накрашу? – предложила Катя. Казалось, меня засыпало воздушным зефиром. – Тебе пойдет, – улыбнулась она.
