Тебе пятнадцать и кажется, что впереди вся жизнь. Вечное веселье, звонкий смех, солнечные лучи, играющие на твоей мимике, и любимые друзья, которые, как ты надеешься, вечно будут с тобой. Однако уже в свои недолгие пятнадцать Элли поняла, что, скорее всего, с ней что-то не так. Она ненавидела себя, ненавидела людей, ненавидела всю свою жизнь. Её никто не понимал, а она не собиралась понимать их. Так и получилось, что всё мешало её спокойной жизни.
Прошла неделя с момента, как Крис предпочел ей недалекую – по тем же мыслям Элли – Софию, считающую себя королевой Вселенной.
«Да пошла она себе же в задницу, тупая идиотка. Крис и месяца с ней не выдержит». – Как-то сказала сама себе девушка, в который раз дернув свою рыжую прядку, выпадающую из общей картины прически.
– Ты же не собираешься резать запястье только из-за глупого парнишки, у которого мозгов и зрения не хватает разглядеть все твои преимущества? – Интересуется якобы лучшая – по своему же мнению – подруга. Элли только хмыкает. Лили всегда все драматизирует, глядит на мир через черные очки и думает, что всем вокруг плохо, как и ей. Когда-то рыжеволосая намекнула, что не все в этом мире рыдают в углу своей спальни под грустный поп из-за неудачного свидания. Тогда ей пришлось выслушивать часовой словопоток девушки на тему беспомощности людской и того, что люди сами себе создают проблемы. В чем-то она права, думается Элли. Однако есть сильные личности, умеющие улыбаться даже собственной смерти.
Как, например, сама Элли.
В девять она чуть не утонула из-за того, что глупая тетка, которую родители любезно попросили последить за дочерью, заснула под палящим солнцем и не доглядела за ребенком. А маленькой девочке только и нужно было помчаться на выступ, чтобы лучше видеть уплывающую в горизонт лодку.
К счастью, на берегу было много людей. Элли помнит только, что вода была повсюду. Она будто поглощала её, стремилась забрать к себе на дно, сохранить в своих объятиях. И она уже была готова к смерти. Тогда, будучи малышкой, не умеющей думать негативно, она впервые ясно поняла, что умирает. Легкие сдавливало необъяснимой тяжестью, становилось больно, и ведь даже не закричать – вода тут же проникла в горло.
Её вытащили буквально за минуту, может больше. И единственное, что Элли спросила, когда смогла, наконец, говорить и нормально дышать: «А вы достали мой тапок?». Женщина, что тогда спасла ей жизнь, рассмеялась. И Элли может поклясться, что видела её слезы, сверкающие на щеках.
– Нет, Лили. Крис сам выбрал себе проблемы, я могу только ему посочувствовать. Вот увидишь, уже через неделю он будет молить Богов, чтобы она отстала от него и нашла себе другую игрушку, – Элли говорит с уверенностью, однако в глубине души чувствует, как что-то, что обычно называют обидой, зарождается и начинает гореть пламенем.
Да, она не была красоткой и прекрасно понимала это. Так же она понимала, что вряд ли пухленькой рыжеволосой девчонке удастся влюбить в себя хоть кого-то, отдаленно похожего на человека. Что уж говорить вообще о людях, если она даже кошкам не нравилась. Хвостатые друзья человека шипели на неё сразу же, как она пыталась их погладить.
Лили хмыкает на ответ подруги. На том их недолгий разговор и закончился.
– Да черт возьми эти наушники! – Рычит сама себе под нос Элли, пытаясь распутать комок из того, что вообще-то действительно должно было быть её наушниками.
– Элли, если ты прямо сейчас не спустишься, придется подниматься мне! И, поверь, тебе это не понравится, – слышится с первого этажа голос отца. От его резкого выкрика девушка даже вздрагивает. Она кидает комок в рюкзак, застегивает его и закидывает на плечо, попутно свободной рукой поправляя блузку. Рыжие локоны так и норовили спрятать её лицо от всего мира, и Элли в какой-то мере даже благодарна этому свойству своих волос. Не хотелось пугать людей своей физиономией, которую она никогда не посчитает привлекательной.
Да, постепенно прыщи сошли на «нет», гормоны перестали бушевать и перехотелось вечно засматриваться на мужские руки, представляя, как они хватают её за бедра. Но рубцы на щеках и лбу так и остались, напоминая девушке её же ошибку. Правило пубертатного периода номер один: никогда не пытайся выдавить эти чертовы черные точки и прыщи. Меньше их от этого точно не станет.
Элли с тяжелым вздохом направляется к лестнице. Уже которое утро подряд приходится вставать и приветствовать тот бренный угол Темного Царства, что простые обыватели зовут школой. И каждый день одно и то же: разочарование в самой себе, в людях и физике, которая нужна, как думается девушке, только самому учителю физики и тем, кто хочет учиться в колледже с уклоном в физмат, думая, что они станут после него богатыми. А на деле эта дыра выпускает в свет только бомжей.
