Дождь лил без просвета уже как две недели подряд, а неожиданно холодный для знойного лета ветер пробирал до костей, вынуждая совместными с дождём действиями прятаться по своим жилищам людей. Был восьмой от праздника Рождения день, в который природа смилостивилась над смертными – к концу дня ветер утих, дождь стал ослабевать, превратившись из бурных потоков в редкие капли, а из-за устремившихся к горизонту грозовых туч и облаков стали проглядывать лучи заходящего солнца. Уставшие от казалось бесконечной влаги люди вздохнули свободнее, но всё ж не были довольны, потому как дороги развезло напрочь и думать не стоило о том, чтобы отправиться по ним хотя бы до соседней деревушки или замка, не говоря уже о столице или ближайшем крупном городе. Впрочем, лето было засушливым, и старожилы, не раз наблюдавшие за такой несуразицей, были уверены в том, что не ранее чем через три-четыре дня дороги высохнут, лужи исчезнут, а засуха вернётся с удвоенной силой в Глухие Леса или в попросту Глухолесье. Давно прошли те времена, когда в этой части королевства деревья и прочая растительность стояли стеной, край был уже прилично обжит к нынешнему веку, а вот название так и осталось прежним, так же как сохранили и своё именовавшиеся Глиняными поля, теперь сплошь превратившиеся в вонючие болота, лишь своим названием напоминая о том, что было на этом месте прежде.
Ветер унёс тучи ещё дальше, закатывающееся за горизонт солнце показалось полностью. Начало теплеть, как и думали старики, на опушках бойко застрекотали сороки, люди повыходили из жилищ, радуясь, что проклятый ливень наконец-то угомонился, и принялись сгонять воду с деревянных мостовых, распространённых в этой части государства, чтобы те скорее просохли. В столице и крупных городах использовался камень, но хоть и стоили каменные дороги и мостовые относительно дёшево, в Глухолесье дерево так и осталось самым ходовым материалом ввиду того, что древесины было много, да и изготовить что-то из дерева куда легче и быстрее, нежели из камня. Конечно, в засуху случались пожары, иной раз принимая угрожающие масштабы для всего края, но королевский указ, запрещавший строительство дорог и мостовых из дерева, указ, направленный по сути на благо подданных, вызвал настоящий бунт в Глухих Лесах. Тогдашний наместник, решив, что своя шкура дороже, никак не вмешался, бунтовщики в ответ не тронули лорда, но собрали войско, даже осадили в итоге столицу, вынудив короля отменить злосчастный указ. Поняв, что с дураками спорить бесполезно, а иной раз и опасно, король зашёл с другой стороны: этот указ был отменён, а взамен принят другой, обязывавший повсеместно прорыть канавы, устроить во всех городах, замках и прочих населённых людьми местах искусственные водоёмы, заполнить их водой и следить за их состоянием. Это сработало, бунтовщики тут же разбежались копать свои канавы, довольные до безобразия тем, что переупрямили самого короля, король тоже остался доволен, велев втихаря удавить лорда Глухолесья за допущенный мятеж, недовольными остались лишь северяне, которым пришлось потратить всё короткое лето на эту затею, ведь зимой в их краях земля промерзала глубоко.
Ну да ладно, в прошлом всегда найдётся довольно историй, рассказывать которые можно бесконечно, скажем лишь, что того лорда Глухих Лесов действительно удавили согласно пожеланию короля, а канавы и водоёмы сохранились и по сей день, не раз выручая во время пожаров.
Прошло пять дней, засуха вновь вернулась, заставив людей молить богов о дожде. Оно ведь как обычно бывает? Нужен дождь – нет его, как пошёл – радуются люди, как надоел – молятся, чтобы закончился, заканчивается – так опять нужен, а после нет. То ли богам это надоело, то ли ещё что, но продержалась сушь ещё три жарких недели, прежде чем погода выровнялась и стала такой, какой обыкновенно была в краю бесконечных лесов и озёр. Естественно, что люди обрадовались и надумали закатить по этому случаю праздник, потому как повод для веселья действительно был необходим хоть какой-то, ибо радоваться было нечему: лорд Глухолесья и его отважные рыцари терпели поражения одно за другим. Не стоило винить в этом самого мужчину, пусть злые языки вовсю намекали на то, что в столь почтенном возрасте владыке Глухих Лесов по силам лишь война с юбками и пьяными скоморохами, причина столь многочисленных неудач крылась в несколько ином. Как бы то ни было, в Рейстергхард регулярно с начала похода свозили тела погибших. Рыцари, простые пехотинцы, кавалеристы, лучники, безродные наёмники – на кладбище в лесу близ замка Клиггенса каждый получил свой надел, потому как в отличие от прочих командиров лорд не бросал своих даже после смерти в независимости от принадлежности к тому или иному сословию. Раз обещал, что вернуться все, то так тому и быть: живые или мёртвые – все вернутся в родные Глухие Леса. Вдов и сирот данный факт утешал слабо, но в смерти своих близких винили обыкновенно короля, ибо кто смеет противиться воле правителя? В многочисленных походах престарелый лорд и сам потерял двух сыновей, так что с точки зрения вассалов и прочего люда Клиггенс был в одной с ними лодке, пострадав, как и все подневольные люди. Измученным засухой, войной и неурожаем людям как воздух была необходима отдушина, но они никак не могли решиться, накапливая горе и недовольство внутри себя, пока их не прорвало, а поводом неожиданно стала погода.
Видимо, боги всё же вспомнили о жителях Глухолесья и решили дать им передышку. Пока шла неспешная подготовка к неожиданному празднику, в Рейстергхард явился очередной гонец от лорда Клиггенса. Уже то, что молодого человека не сопровождали повозки, заполненные скорбным грузом, можно было расценить как доброе предзнаменование, но видимая неторопливость рыцаря могла намекать и на самые дурные известия. Сэр Бреттан Вирлен въехал по опущенному мосту в ворота замка, спрыгнул с коня возле самой дальней, так называемой Большой Филиновой башни, обращённой в сторону лесного кладбища, снял шлем и неспешно проследовал к лестнице, поднялся по ней, прошёл пять построенных хозяином-параноиком тяжёлых сосновых ворот, добрался до другой лестницы, прошёл галерею, спустился и наконец оказался в главном зале древнего замка, сделав несколько поворотов в сужающемся коридоре.
Итак, очередной посланник прибыл, подал запечатанный красным сургучом свиток с печатью владыки Глухих Лесов малолетнему наследнику, который и читать-то не умел толком, но порядок есть порядок. Наследник сломал печать, вздохнул, предполагая очередные безрадостные новости, а после отдал письмо матери. Женщина бегло пробежала глазами строчки несколько раз, снова перечитала пергамент, а затем уж совсем неприлично для своего возраста и положения рассмеялась и полезла обниматься со всеми, кто находился в данный момент в зале неподалёку от неё. Рыцарь, доставивший послание, знал его содержание, а потому не отреагировал никак, воспользовавшись случаем, чтобы тихонько покинуть зал и направиться в свой дом. Поручение было исполнено, а более в Рейстергхарде сэру Вирлену делать было нечего, выступать в роли рассказчика молодой молчун не стал бы и под пытками, а дома отправившегося в свой первый крупный поход вояку ждали престарелые родители и две сестры.
