Если читатель держит в руках эту книгу, то он, скорее всего, уже знаком с ее первой частью под заглавием «Неясная тропа», написанной Исо Нагойа, где подробно разобрана поэтика «Бумажного тумана». Я же, по возможности, не буду говорить о поэтике и сосредоточусь на источнике «Бумажного тумана» – дневнике Тима Грина.
Сколько в «Бумажном тумане» от реального дневника? Насколько замысел, воплощенный в книге, был задуман заранее? Из каких нитей в итоге соткана эта книга? Эти вопросы я задаю как бы в никуда, вооружившись разодранным в клочья путеводителем из заметок, черновиков, мыслей. Ищущих смыслы, которые то и дело разветвляются на новые смыслы, я отсылаю к «Неясной тропе». Наша же тропа не так живописна, но хотя бы ведет туда же, куда собиралась вести в начале.
Само собой, подразумевается, что читатель уже знаком с «Бумажным туманом», желательно в пятой редакции, иначе многое будет непонятно. Первая и вторая редакция «Бумажного тумана» отличаются незначительно, внесены лишь исправления опечаток, тогда как в следующих, и, в особенности, четвертой, уже убраны и перетасованы некоторые главы, добавлены сцены и важные детали. Можно сказать, что это уже другая книга.
Судя по дневнику, книга, похожая на «Бумажный туман» появилась бы в любом случае, если бы ее автор не пропал на вулканах в пустыне Атакама. Разумеется, текстовые фрагменты можно собрать по-другому, и какие-то могли быть не использованы, но на страницах дневника мы видим знакомую нам схему: четыре главы, плюс пронизывающая их, как рыболовная леса, единая история. Какая история?
Мы точно знаем, каким должен был быть «Зеленый огонь», первая часть «Бумажного тумана». Герой (его имя нигде не озвучено) приезжает в Южную Америку, чтобы написать книгу о ведьмах. По ходу действия открываются главы этой книги, и ее герой также пишет книгу, пока повествование (буквально) не запутывается окончательно.
«Бумажный туман» это раздвоенная книга, но с одним общим корнем, как язык у колибри. Эта особенность помогла воссоздать ее вторую часть, «Сиреневый лед» (главы 5-11) из вулканического пепла. «Бумажный туман» весь состоит из отражающихся, наезжающих друг на друга сцен, а также сцен, которые напоминают что-то, но призрачно. Грубо говоря, зная то, что происходит в предыдущих главах (а иногда, что происходит и в будущем), и располагая записями, можно собрать главу «Бумажного тумана».
Здесь стоит сказать заранее, что в дневнике ко многим главам было написано не больше абзаца, даже в начале, не говоря второй части. Все-таки мы имеем дело с набросками: не все линии meant to be завершены, не во всех линиях есть смысл, многое зачеркнуто, стерто навсегда. Мы идем по довольно зыбкому пространству, похожему на плывущие в стороны льдины, и продумываем следующий шаг – вперед, в бок или назад. Тем не менее, даже со всеми этими прыжками, это та же тропа.
В первой части книги у глав еще есть атрибуты: цвета (сиреневый-голубой-красный-розовый), отчетливые (почти) места действия и четыре ведьмы, что пытаются заманить к себе Одиссея.
Во второй части формальный подход бледнеет: сюжет должен был соответствовать греческому мифу о лабиринте, но в «Бумажном тумане» эта структура уже плывет, порядок глав нарушается, к финальной редакции структура не имеет смысла. Если с Тесеем и Ариадной все более-менее ясно, то кто Минотавр, пантера что ли? Таким образом, «каноничными» являются только первые четыре главы (с общей главой-лесой) и главы с поездом и полустанком в горах, протянутые во вторую часть.
