Эта книга появилась на свет как следствие нашего глубокого разочарования. Мы были не в состоянии более выносить невежество и инфантильность публичных дебатов о будущем, которое нас ожидает. Все, что до сих пор было сказано и написано, либо насквозь проникнуто какой-либо идеологией, либо не содержит в основании ни малейшей попытки исторического анализа тех причин, вследствие которых технологический прорыв в области информационных технологий может на самом деле драматически изменить наше общество.
Ни отъявленные оптимисты, ни закоренелые пессимисты оказались пока что не способны продемонстрировать серьезность подхода к проблеме. И те, и другие правы по наиболее банальным вопросам, но ошибаются во всем, что действительно является существенным. При этом мы сами живем и работаем в Швеции, в стране, которая всегда приводится как пример раннего и весьма удачного приспособления к новым технологиям и процессу глобализации. Но если даже в такой стране мы постоянно выслушиваем столько чепухи, то как же приходится всем остальным?
Настал тот самый момент, когда кто-то, наконец, должен взять на себя труд нарисовать ясную картину происходящего. Что произойдет с государством? Какова судьба политиков и демократии? Какие изменения претерпят рынок труда и система образования? Как изменится потребительское поведение? Как ход событий повлияет на искусство, философию и средства массовой информации? Как изменится классовая структура, и по какому поводу будут происходить классовые баталии? Какие социальные группы одержат победу или проиграют в новых условиях? Как власть будет перераспределена в рамках вновь образующейся иерархии? Каковы стратегические интересы новой элиты, и чем будет характеризоваться новый низший класс? Как изменится человек и его представление о мире, и какие последствия это будет иметь? И так далее.
Для каждого, кто внимательно прочитает эту книгу, станет ясно, что представители нынешнего класса капиталистов не смогут удержаться на вершине власти, как только влияние новых факторов станет повсеместным. Новый правящий класс – NETократия – вышел на арену. В связи с тем, что капиталистический способ производства больше не будет являться доминирующим, необходимо ожидать появления и развития нового низшего класса. Вместо ранее существовавшего пролетариата нарождается новый потребительский класс – консьюметариат.
На наш взгляд, господство интерактивности в качестве главного атрибута информационного обмена приведет к полной смене самих основ установившегося порядка, или, говоря научным языком, к изменению парадигмы существования, что в свою очередь приведет к изменению механизмов распределения власти в обществе и переходу ее от одного правящего класса к новому, точно так же, как в свое время власть перешла от аристократии, правящего класса феодализма, к новому хозяину тогдашнего мира, буржуазии, появившейся вследствие установления индустриального способа производства.
Вопросом, вызывающим множество дискуссий, является предрекаемый нами скорый конец демократии, когда Сеть выступит скорее в роли старухи с косой, чем рыцаря в блестящих доспехах. Развитие событий подтверждает наши предположения. Графики, показывающие процент голосующих на выборах и участия в политических акциях, неуклонно идут вниз. И никакие красивые лозунги не спасут положение. Те времена, когда демократия действительно служила адекватным средством принятия эффективных политических решений, минули и не возвратятся, как бы нам этого ни хотелось.
Все сказанное не означает, что мы принимаем на себя роль капитулянтов или фаталистов, как заявляли некоторые критики. Разумеется, в любых условиях можно найти способ в той или иной степени воздействовать на ход общественного развития, но только основываясь на более или менее адекватной модели такого развития. Благие намерения бессильны сами по себе. Возможности оказывать влияние на ход событий смогут появиться, только если мы окажемся способными создать достаточно детальную и при этом непредвзятую модель того, каковы объективные исторические предпосылки и внутренняя природа явлений, набирающих силу.
Известна история о японском солдате, обнаруженном несколько десятилетий спустя после окончания II Мировой войны в непроходимых азиатских джунглях, где все эти годы он продолжал свою маленькую войну. По стечению обстоятельств его оставили там, в полном одиночестве. Возможно, ему было приказано оставаться на этом удаленном рубеже до дальнейших указаний, и поэтому он продолжал исполнять свой долг с поразительной преданностью Родине, либо он был просто слишком напуган для возвращения в более заселенные места. Но шло время, и никто не сказал ему, что объявили мир. Поэтому II Мировая продолжала бушевать в его воображении.
Не стоит смеяться над этим солдатом. Видимо, он был неправ, но точно так же и мы постоянно заблуждаемся. Он был недостаточно информирован, но разве не то же самое происходит и с нами? Все в той или иной степени являются заложниками противоречивых представлений о том, что происходит за пределами того маленького, близкого мирка, о котором только и можно верно судить. Это не мешает формировать суждения о явлениях, порой настолько сложных, что для их понимания разум является, мягко говоря, ограниченным. Большая часть наших знаний не более чем представление о том, что мы знаем. Действия других людей понятны только в той степени, в какой мы действительно знаем, что они думают или знают. Это не всегда осознается. Несоответствие большинства знаний реальному положению вещей означает, что мы вечно продираемся сквозь дебри непонимания, а это дорого обходится.
Подобно японскому солдату, мы воспринимаем мир умозрительно. Мы вынуждены создавать у себя в голове многослойный фильтр, потому что мир слишком огромен и сложен, чтобы позволить себе бесконечно впитывать знание о нем без ущерба для здоровья. По этой причине мы живем в выдуманном мире, построенном на основе множества упрощенных моделей того, как этот мир выглядит или должен выглядеть. Эти вымыслы призваны заполнить те бездонные пропасти, что пролегают между немногими островками доступного знания. Внутри мира личных фантазий мы думаем и чувствуем, но именно вовне, в коллективной реальности у наших действий есть последствия. Чем сложнее ситуация, тем больше догадок мы вынуждены строить, и тем больше доля вымысла в нашем восприятии реальности.
Зависимость от собственных фантазий имеет порой драматические последствия не только для нас лично, но и для общества в целом. Подобно японскому солдату, мы вслепую пробираемся через темный лес. Реагируем на сигналы, которые едва понимаем и последствия которых видим только отчасти. Важнейшие политические решения порой базируются на весьма шатком основании и имеют последствия, далекие от планируемых. Мы придаем большое значение результатам выражения общественного мнения, например, в форме всеобщих выборов, которое лишь служит проявлением минимального знания о предмете.
