Застонала,
боясь пошевелиться. Попыталась просканировать тело на предмет повреждений, но
ничего нащупать так и не смогла, поэтому медленно открыла глаза и уставилась в
голубое небо. Странно…
Последнее,
что помню: ночная трасса, фары встречного автомобиля, удар и… вот я здесь.
Кстати, а где именно «здесь»?
Приподнявшись
на локтях, огляделась. Я лежу в центре поляны, сзади раскинулся густой лес,
спереди виднеется деревня. Поднялась, отряхнулась, осмотрела свой наряд. Юбка
болотного цвета до пола, сверху рубашка на кулиске с длинным рукавом. По
манжетам и вороту вышивка, похожая на древнерусскую. Вот это меня приложило!
Схватилась
за голову, вспоминая острую вспышку боли. Но вместо раны на голове обнаружила
косу! Длинную такую, доходящую почти до бёдер. Взяла её в руку и пригляделась.
В кулак толщиной, красивого пшеничного цвета. Почему я блондинка?! Схватившись
за лицо, принялась его ощупывать. Вроде бы нормальное такое лицо, молодое, не
прыщавое, нос, опять же, аккуратный. Всегда ненавидела свой нос, а что же
теперь? Получается, я умерла и попала в новое тело? Или лежу в коме, и мне всё
это чудится?
Желудок
издал недовольный вой, намекая, что неплохо было бы что-нибудь в него кинуть. В
коме не должно хотеться есть, правильно? Будем считать, что мне дали второй
шанс на жизнь за былые заслуги. Я ведь от тяжёлого пациента ехала, когда попала
в аварию. Врачи развели руками, расписавшись в своём бессилии. У мальчика
внезапно начали чернеть ладони. Провели кучу обследований и пришли к выводу,
что это болезнь крови. Смертельная. Кто-то из знакомых сказал матери, что моя бабушка
лечила даже самые сложные случаи, людей с того света вытаскивать умела. Вот и
нашла убитая горем женщина меня. Я хоть и не так давно знахарскую силу
переняла, но не отказала. Видимо, не рассчитала по неопытности и много энергии
потратила. Итог: заснула за рулём.
И что
теперь? Было принято логичное решение идти в деревню и разведывать обстановку в
полевых условиях, так сказать. По пути присматривалась к местной
растительности. На удивление она была похожа на земную. Я даже берёзу
приметила. А вдруг из родного мира я и не переносилась вовсе? Тогда как
объяснить странный наряд? Попала в прошлое?
Деревенька
встретила меня пятью покосившимися домами и собачьим хриплым лаем. Пройдя по
единственной улице и не встретив ни единой души, присела на полусгнившую
лавочку рядом с одним из срубов и прикрыла глаза. Голова хоть и не болела
сильно, но ощущения были странные.
- Ой, Митяй,
смотри, Милка сама пришла!
Встрепенулась.
Передо мной стояло два мужика средних лет крестьянской наружности. Загорелые,
кудлатые, в потёртых, закатанных до колена портках и ветхих, засаленных
рубашках.
- А мы уж
думали, в лесу сгинула. Искали, конечно, всей деревней. Чего молчишь, Милка?
Али совсем умом тронулась?
Что значит
«совсем»? Но задавать этот вопрос не стала.
- Чего,
домой-то не идёшь? Надо сказать старосте, что пришла сама девка. Переживал
старик. Всё же ты ему дальняя родственница. Ответственность за твою судьбу
чувствует.
Я продолжала
молчать, переваривая новую информацию. Получается, меня зовут Мила, и я местная
дурочка или просто убогая? Не зря же они про мой ум сказали. Замечательно!
- Пойдём,
проводим тебя, что ли, чтобы снова не пропала, - хмыкнули мужики.
Отлично.
Сейчас меня отведут домой, а там разберёмся. Встала и покорно пошла следом за
дядьками. Благо идти тут совсем ничего – три дома, и я стою в заросшем бурьяном
подворье, с куцей тропинкой, упирающейся в обветшалое крылечко, ведущее к не
менее ветхой двери, которая держится на добром слове. Вернее, на ржавых,
наполовину отвалившихся петлях и чугунном крючке. Это теперь мой дом? Мама
дорогая!
- Милка, ты
хоть нас узнала или совсем того? – один из мужиков постучал себе по голове. –
После шатаний по лесу окончательно из ума выжила?
Ну вот,
опять.
- Помню, -
буркнула. Хотя, то, что меня считали недалёкой, возможно, сейчас даже на руку.
– А староста где?
- Дед
Афанасий? Так, на лугу ульи пчелиные проверяет. Мы ему сейчас скажем, что
блудная домой вернулась. Он сразу прибежит. Переживал старик сильно, чуть сам в
лесу не сгинул, пока тебя искал.
Странно…
Я кивнула и
проводила мужиков задумчивым взглядом. Когда они скрылись из виду, осторожно
поднялась по трухлявым ступенькам и открыла засов, заходя внутрь обшарпанного
дома. Здесь точно кто-то жил до моего появления? Везде пыль, паутина и
запустение. На столе сиротливо стоит глиняный кувшин, в углу топчан, заваленный
ветошью. Да ладно?!
Я подняла
глаза к потолку и увидела сквозь щели в брёвнах кусочек неба. А зимой же как?
Засунули меня в юродивую и поселили в сарае, где и скотине жить будет
некомфортно? За что?!
Естественно,
отвечать мне не спешили, и я с тяжёлым вздохом опустилась на кособокую лавочку,
приютившуюся возле мутного оконца. Как Мила до этого здесь выживала? Половые
доски ходили ходуном и норовили провалиться, крыша явно протекала, учитывая
огромные дыры в потолке, дверь держалась на честном слове, а из мебели
единственный топчан, застеленный полуистлевшими тряпками. Чудесно! Странно, что
девушка была прилично одета. Это не вязалось с местной обстановкой и рождало
вопросы.
- Мила! – в
дом ворвался пожилой сухопарый мужчина и бросился прямиком ко мне. – Ох,
девочка, думал я, что не углядел!
Меня
стиснули в объятиях, обдавая едким запахом немытого, потного тела.
- Ты,
наверное, голодная, поди! Три дня по лесу шастать! И за что тебе это наказание?
– начал сокрушаться старик. – Передала бабка силы, а как пользоваться не
научила. Скоро совсем с ума сведут. И что потом? – Афанасий тяжело вздохнул и
сочувственно глянул на меня.
Так, а это
уже кое-что.
- Силы? –
переспросила, надеясь, что всё спишут на мой поехавший рассудок.
- Она с
духами могла общаться, с лесом договариваться. Оберегала нас, как могла, чтобы
зараза до деревни не добралась, тебя хотела огородить от всего, да только не
смогла. Сила вырвалась из-под контроля и завладела новой хозяйкой. Стала ты
голоса слышать, спать перестала. Ты же поэтому в лес побрела? Поманил кто?
- Угу, - не
стала отрицать. Пусть будет так. Тем более, я не знала, отчего прежняя Мила
побрела в чащу.
- Сейчас
получше хоть? – старик заглянул мне в лицо. – Взгляд вроде более осмысленный.
Пошли покормлю.
Послушно
потопала за стариком, прикидывая свои перспективы. Они вырисовывались абсолютно
не радужными.
В доме
Афанасия было бедно, но довольно чисто, в сравнении с моим жилищем. На столе
стояли горшки, накрытые полотенцем. Старик снял тряпицу и кивнул на стул.
- Садись,
болезная.
