Июль, 1135 г. со дня Разделения[1]
Рэндалл не мог найти себе места. Он уже несколько часов мерил шагами просторный холл, то и дело поглядывая на дверь, из-за которой доносились крики, всхлипы и болезненные стоны. Каждый звук отдавался в его сердце тупой болью. И хотя на дворе стоял невыносимый июльский зной, его пальцы заледенели и мелко подрагивали. Он еще никогда так сильно не нервничал.
Когда за дверью раздался очередной истошный крик вперемешку с женским рыданием, Рэндалл не выдержал и устремился в покои, где суетились служанки с тазами и тряпками.
– Ваше Высочество, вам сюда нельзя! – Нора преградила ему путь. Ее фартук был испачкан кровью, а из пучка выбились рыжие локоны.
– Мне плевать, – холодно бросил он и направился к большой кровати.
Не успел он сделать и пяти шагов, как перед ним встала пожилая женщина с пепельно-серыми волосами, уперев жилистые худые руки в бока.
– Принц Рэндалл, нечего вам здесь делать! Вы будете только отвлекать ее. Скоро все кончится, и вы сможете зайти, а пока не мешайте и покиньте покои. – Она говорила с ним так, будто он не Хранитель Ардена, а нашкодивший мальчишка.
– Вы то же самое говорили вчера вечером!
– Не беспокойтесь, мой принц, вы появлялись на свет еще дольше. Первые роды зачастую бывают тяжелыми.
Слова повитухи словно ударили Рэндалла наотмашь.
«Боже, молю, пусть это не будет, как у мамы…»
Он мягко, но настойчиво отодвинул женщину и подошел к кровати.
– Р-р-э-эй… – обессиленным голосом протянула Аврора, а потом снова застонала, скривив лицо в гримасе боли.
На противоположной стороне кровати у изголовья сидела Тина и утирала мокрой тряпкой лоб и шею Авроры.
– Тужьтесь, госпожа! Тужьтесь сильнее!
Сердце Рэндалла забилось где-то в горле. Его душа, его прекрасная любимая девочка была сейчас бледна как мел, а ее лицо сливалось с белыми наволочками. Взмокшие от пота волосы выбились из растрепанной косы и липли к вискам и шее, а губы высохли и потрескались.
Несмотря на раскрытые настежь окна, в комнате стоял резкий запах пота, крови и телесных выделений. Широко разведенные и подогнутые в коленях ноги Авроры были накрыты тонкой белой простыней, но Рэндалл старался и вовсе не смотреть туда, чтобы не смущать жену. Ее грудь тяжело вздымалась, а дрожащие руки неустанно гладили большой круглый живот, словно уговаривая малыша скорее появиться на свет.
– Рэй, уходи… Я не хочу, чтобы ты видел меня та… А-а-ай! – Аврора закричала, и по ее щеке скатилась слеза.
Рэндалл сел на кровать спиной к повитухе и служанкам, что возились у ног Авроры, взял ее за руку и, склонившись, стер поцелуем соленую каплю.
– Я буду рядом и никуда не уйду.
– Ваша Светлость, тужьтесь сильнее на счет три! Раз, два, три!
Аврора издала животный рык и сжала ладонь Рэндалла так, что ему оставалось только удивляться, откуда в этом хрупком ослабшем теле столько силы и каким чудом его пальцы остались целы.
Схватки продолжались еще несколько часов. За это время Тина и Нора неоднократно просили Рэндалла уйти, но на все их попытки спровадить его принц отвечал злым, почти хищным взглядом.
Спасаясь от царящей в комнате духоты, он снял сюртук, расстегнул верхние пуговицы рубашки и закатал рукава по локти.
Аврора металась по подушке; она то бессвязно что-то бормотала, то выкрикивала ругательства, то жалобно скулила и плакала. Один раз, когда Рэндалл протирал ее лицо влажной тряпкой, она в приступе новой схватки схватила его руку и прокусила ладонь до крови. Рэндалл выдержал боль с каменным выражением лица. Он наклонился к Авроре, стирая украдкой капли крови с ее губ, и нежно поцеловал в висок.
– Мне кажется, я умру… – прошептала она, и от этих слов у него в груди все похолодело.
Он отстранился и посмотрел Авроре в глаза.
– Аврора, не смей даже думать об этом, слышишь? Ругайся, кричи, искусай меня всего, но не смей сдаваться. Ты обязана справиться!
Она притихла и, сфокусировав взгляд на Рэндалле, кивнула.
– Ваша Светлость! – Повитуха выглянула из-под ног Авроры. – Осталось чуть-чуть! Головка уже виднеется!
Ее слова придали Авроре сил, и она, собравшись с духом, до боли сжала запястье Рэндалла и зарычала сквозь стиснутые зубы. На ее шее и висках от напряжения вздулись вены.
Через несколько бесконечно долгих схваток комнату заполнил детский плач.
– Это мальчик, Ваше Высочество! – воскликнула повитуха, с улыбкой посмотрев на Рэндалла. – У вас родился наследник! – Она приподняла маленький грязный комочек с необрезанной пуповиной.
– Дайте его мне скорее! – Аврора протянула руки к малышу. И когда повитуха положила младенца матери на грудь, ее лицо озарилось так, будто на нее направили свет сотен факелов.
Рэндалл замер при виде этой картины.
Она была лохматой, вспотевшей, бледной и уставшей, но в этот миг Аврора с ее сияющими глазами, полными безусловной любви и нежности, казалась ему самым прекрасным созданием на свете. Он завороженно наблюдал, как она воркует над малышом, украдкой стирая влагу с лица, и даже не заметил, как у него по щеке скатилась слеза. Ребенок в ее руках притих, лишь иногда кряхтел и морщился, а когда открыл глаза, дыхание у Рэндалла сперло от волнения.
Глаза малыша были почти прозрачного серого цвета, прямо как у его отца.
– Его глаза… Почему они такие светлые? – встревожилась Аврора. – Они должны быть темными, как и у всех младенцев. С ним все в порядке?
– У вашего супруга глаза были такими же с самого рождения, – успокоила ее повитуха. – Это признак того, что кровь Корвинов в мальчике сильнее прочих.
– Можно мне подержать его? – тихо и неуверенно попросил Рэндалл.
– Нет, Ваше Высочество, вы должны уйти, – не терпящим возражений тоном приказала повитуха. – Когда мы подготовим младенца и Ее Светлость, тогда и вернетесь.
Рэндаллу ничего не оставалось, как повиноваться. Он поцеловал жену в лоб на прощание, едва коснулся кончиками пальцев мягких словно пух темных волос малыша и покинул покои.
Как только он переступил порог комнаты, его сгребли в охапку чьи-то руки.
– Поздравляю, брат! Ты стал отцом!
– Уилл? Ты откуда здесь? – изумленно спросил Рэндалл, обнимая брата.
– Да вот решил навестить тебя, и, о чудо, я приехал аккурат во время родов твоей супруги!
Рэндалл слегка отстранился, чтобы заглянуть Уиллу в глаза.
– Как там Анна?
Беременность Анны проходила гораздо хуже, чем у Авроры. В то время как его непокорная жена постоянно порывалась выехать в город или пострелять из лука на тренировочной арене, Анна часто болела и большую часть беременности проводила в постели.
– Уже лучше, намного лучше, – засиял Уилл. – Те настойки, которые передала Аврора, помогли. Она стала чаще гулять по саду и реже жаловаться на боль и тошноту.
