Пролог. Материнство, как мечта
Алика
Долгие месяцы обследований подготовили меня к этому моменту. Я слушала врача с каменным лицом, уточняла можно ли еще хоть что-нибудь сделать. И если не в этой клинике, то быть может…
Ответ был категоричен и однозначен. У меня никогда не будет детей и даже суррогатное материнство мне не поможет. Согласно простой логике, невозможно оплодотворение яйцеклетки, которой нет.
Я принимаю это легко, пожимаю врачу руку, благодарю почти так же, как делаю это с прокурором после окончания судебного заседания. Затем забираю бумаги, выхожу из кабинета и понимаю, что осознать это «никогда» слишком сложно. Знаю, это надо принять. Нет тут правых и виноватых. Я просто никогда не стану матерью.
Приходится остановиться, потому что начинает жечь глаза. Наверно с новой тушью что-то не так.
− Видела эту адвокатшу? – доносятся до меня голоса с ресепшена.
− Ту в черном костюме на миллион?
− Да, это та самая Алика Маен. Мужик в юбке. Раздражают такие, как она. Сначала строят из себя каменных особ, потом бегают. Хотела быть мужиком, вот и получила…
Я только улыбаюсь и делаю шаг, чтобы оборвать «умные» суждения медсестры. Она смотрит на меня с ужасом, а меня это веселит. Если бы эти люди хоть что-то знали обо мне, они наверно молчали бы или сменили тон, но я не желаю никому ничего объяснять, особенно перепуганным девочкам в коротко обрезанных халатах. Такие, как они, сначала соблазняют своих коллег, потом женят, а потом судятся. При этом они бегут ко мне, но я предпочту защищать интересы их мужей, чем их собственные. Так вернее.
Здесь мне делать больше нечего, потому я ухожу, забывая все ненужные слова чужих неразвитых умов, только «никогда» шагает за мной.
Стоит выйти на улицу, как шум города мгновенно окружает меня, буквально подхватывает и манит в свои объятия. Он всегда был моим другом в этой суете. В шуме моторов, в гуле голосов намного проще потеряться, разогнаться и перестать думать. Мне даже стало жаль, что я не отпустила водителя. За рулем мне быстро стало бы легче.
Глаза все еще жжет. Это точно тушь, не иначе. Велю водителю вести меня домой и достаю зеркало, чтобы убедиться, что тушь совсем ни при чем. Осторожно вытираю набежавшие на ресницы слезы и вспоминаю о делах.
«Никогда» подождет.
Сама удивляюсь, но все еще могу требовать, не повышая голоса. Если я могу работать сегодня они − тоже обязаны. На улице не выходной, заседание судов никто не отменял, а неорганизованность некоторых особ меня раздражает.
− Если пакет документов завтра утром не будет лежать у меня на столе − ты уволен, − сообщаю я одному из сотрудников своей компании и отключаю телефон, не желая слушать его нытье.
Возможно, в словах той девчонки с ногами напоказ было что-то от истины. Я всегда хотела быть сильнее любых трудностей, сомнений, страхов. Возможно, одно с другим связано, в конце концов, за все есть своя расплата. В судьбу я не верю, а в силе человеческого мозга не сомневаюсь. Он сделал меня сильнее, лишив той самой слабости, что делает женщину счастливой.
Отпуская водителя, я посмотрела на высотку, в которой жила. Это центр столицы. Моя квартира на сорок девятом этаже, почти под самой крышей. Оконные панели простираются от потолка до пола, открывая мне вид на развитую технологическую жизнь. Прямо с дивана собственной гостиной я могу наблюдать красивейшие закаты, подчеркивающие бег электрических поездов по воздушным путям над домами города. Они бесшумно пролетали, как воздушные змеи, черной лентой мелькая на огненном шаре солнца. Обычно я любовалась подобными картинами перед сном, а сегодня не хотела даже подниматься наверх.
Забрала почту и, не глядя на бумаги, вызвала лифт. Все же «никогда» шагало рядом и нарушало привычный ход вещей. Что вообще делают люди, когда у них рушатся надежды? Пьют? Бегут к друзьям? Плачут в подушку? Все это бесполезно.
Я захожу в лифт и понимаю, что надо все же встретиться на выходных с Тай. Она придумает, как привести меня в чувства. А если нет − напьюсь как все, просплю все выходные и снова буду работать. Это походило на план.
Заходя домой, я все же открывала большой конверт, ожидая увидеть бумаги по очередному судебному процессу. Разводы. Раздел имущества. Браки, которые лучше было бы не заключать. Все как всегда, только на этот раз, открыв конверт, я тут же отбросила его в сторону. Это были бумаги о моем собственном разводе.
Я ждала их, они ничем не пугали, не было ни судов, ни споров. У нас с мужем был брачный договор, по нему и разошлись. Когда-то он хотел защитить от меня деньги своего богатого папы, а теперь не получил ни копейки от моего бизнеса. Все было честно, добровольно, логично, только теперь от этих бумаг жгло глаза и говорить себе, что это тушь, смысла не было.
Секретарша моего бывшего мужа − кукла в короткой юбчонке со складочками, как у школьницы − ждала от него ребенка, а мне оставалось открыть бутылку хорошего вина, наполнить бокал и, отвернувшись от заката, включить телевизор. Новости, политика, что-нибудь расчетливое и жизненное просто обязаны были привести меня в порядок, но судьба, в которую я не верю, была зла.
− Вам надоела реальность? – спросил голос из телевизора. – Вы хотите прожить другую жизнь? Мы можем предоставить вам такую возможность!
На большом экране сменялись кадры самых разных картин. Магические миры с драконами превращались на глазах в высокотехнологичные космические просторы. Погони, победы, поцелуи и почти гипнотический голос:
− Наша компания способна подарить вам новую жизнь и исполнить все ваши желания. Счастье − обязательный пункт договора!
Адрес, номер телефона. Какая это все глупость. Проекты с «попаданками» всегда казались мне безумием, но я ловила себя на том, что мой разум запомнил заветный номер. Выключая телевизор, я злюсь и оставляю бокал нетронутым.
Я должна быть сильной, иначе все это не будет иметь никакого смысла.
