Вспышки молний раз за разом отгоняли темноту над головой победителя Перуна. Июньская гроза, из тех, что заставляют истошно завывать машины под окнами и пугают детей в кроватях, накрывала Город. Редкие ночные прохожие, встревожено поглядывая на небо, спешили в укрытия. Лишь один продолжал путь, невзирая на буйство стихии.
Мужчина остановился под сенью Креста и отбросил капюшон.
– Здравствуй, Красно Солнышко, здравствуй, Неистовый, и ты будь здрава, Крестительница.
– Приветствуем тебя, Хранитель – отозвался в голове рокочущий бас одного из Покровителей Города – ты просил о встрече. Мы пришли.
– Мне необходимо уехать. Надолго – сдавленным голосом произнес человек. Стало ясно, он далеко не молод. – Жизнь моего рода в опасности. Я жду вашего слова…
Тишина, густая как кисель, разлилась вокруг. Даже дождь зашелестел тише, и зарницы перестали освещать Горку.
– Мы не будем мешать тебе, Хранитель. Жизнь рода свята. Но ты должен найти преемника. Завтра в два часа пополудни твое время. Полчаса тебе дано. Не пропусти его. И… Спасибо тебе… за все. Спасибо…
Хранитель уходил, не чувствуя тяжелого взгляда, буравящего спину. Из-за мертвой березы выскользнуло нечто в плаще, с прикрытым лицом. Оно перевело ненавидящий взгляд вверх и крепко сжало ладонь, заставляя крысу на запястье оскалиться еще больше. Резкий порыв ветра, и только тень нетопыря мелькнула и растаяла в ночи.
Он отползал, пачкая модную «Левисовскую» джинсовку о мокрую траву, пытаясь вжаться в землю, сравняться с ней, стать ее частью. Последние остатки хмеля испарились из дурной рыжей головы, оставив лишь животный страх.
Ветер. Легкое дуновение. Касание.
Он не был плохим человеком. Обычный подольский гопник, молодой волчонок, ищущий свою стаю, пытающийся убить одиночество в пьяном угаре, разбавленном чужим унижением.
Хорошим он тоже не был.
Ветер. Легкое дуновение. Касание.
Он не понимал, что сейчас приближается к нему из темноты. Не понимал, почему не слушается натренированное в спортзале тело. Куда делись его кореша, с которыми всего десять (десять?) минут назад так резво лилась в глотку «Биленька».
Что-то холодное и высокое прижалось к спине, не давая отползти дальше, лишая последних минут на этой такой неуютной, но такой желанной земле.
– Ой, не тиха речка журчит, – послышалось в шуме деревьев.
Спугнутый сдавленным хрипом, всполошено взмыл в ночное небо отъевшийся за день голубь. Где-то под Горой завыла сигнализация брошенной на ночь старенькой «Тойоты», хозяин которой как раз поднимал тост «За нас с вами».
– Ой, не рыжа белка бежит, – отозвалась Ночь.
И наступила тишина.
Яркий солнечный зайчик пробежал по стене, обласкал изящный стан гитары, подмигнул деревянному мечу, скользнул по форзацам книг, осторожно отразился в лезвии охотничьего ножа, перепрыгнул на кинжалы, порезвился с кортиками, сполз на подушку и мягко коснулся подбородка спящего человека. Вставай, мол, утро! Необходимость пробуждения тут же подтвердил музцентр. «Еще одно утро ложится зарубкою на приклад», – донеслось оттуда.
Виктор потянулся, широко зевнув, направился в ванную. Попытка умыться успехом не увенчалась. Оба крана весело вертелись на сорванной резьбе, словно продолжение смутного ночного марева, где мелькали какие-то невнятные, но откровенно недружелюбные тени.
Небольшое зеркало отразило подпухшую с недосыпу округлую мордаху, с которой смотрели черные, слегка раскосые глаза.
«Не, я, конечно, в душе сантехник, но не до такой же степени!»
С чего-то вспомнился недавний Новый год, тусовка фидошников и героическая борьба с забастовавшей сантехникой, завершившаяся победным распитием остатков шампанского над поверженной раковиной. Повторять ситуацию не хотелось.
«Вот, блин, придется на рынок тащится».
Кое-как поплескавшись на кухне, парень, подмигнув замку Ричарда за окном, включил компьютер.
«Никитин! Ждем свежака с нетерпением! Шеф под тебя рубрику «городских историй» согласен выделить! Афтор пиши еще!» Улыбнувшись, Виктор закрыл письмо. С этим журналом отношения складывались особо удачно. Он даже подумывал о штатной работе, но прелести вольного журналистского полета пока перевешивали. Никаких обязов, уйма времени на поиск интересностей о любимом городе и его жителях (зачастую с криминальным уклоном – время такое!) А если возникало желание сорваться с места, Виконт (прозвище для своих) с огромным удовольствием переходил на написание путевых заметок.
Пора было приниматься за работу. Открыв Интернет, Виктор погрузился в изучение свежих городских происшествий. Практически сразу взгляд зацепился за кричащий заголовок: «Маньяк на Замковой! По трупу за ночь – рекорд передовика производства!»:
«Сегодня ночью в центре столицы, на Замковой горе, произошло очередное жестокое убийство. Как сообщил нам компетентный источник, это уже вторая смерть за две ночи на старом кладбище. В нашем городе объявился маньяк-«стахановец»? Следующей ночью ждем новую жертву? Правоохранительные органы, как обычно, безмолвствуют. Доколе?»
«Компетентный источник – хмыкнул Виконт – ага, щас», – и потянулся к телефону.
– Привет, старик, – бросил он в трубку, – пообедаем? К 13 в «Алконавте»? Добро.
Младшая сестра Крещатика сегодня была кокетливо лучистой. Игнорируя редких прохожих, нежилась в лучах утреннего солнца, будто позабыв о годах и серьезных зданиях, которые неодобрительно покряхтывали, глядя на поведение улицы. Никакой, мол, солидности! Тут о безопасности государства нужно думать! О науке – степенно добавляло другое. Но улице пресветлого князя – Владимирской – было наплевать на старых ворчунов. Я женщина! Какие мои годы!
Без минут полдень, обойдя Золотые ворота, парень завернул в скверик. Дружески кивнул навечно обреченному удивленно рассматривать макет Ворот Мудрому, и шагнул к скульптуре, изображавшей абсолютно обаятельного кота. «Здравствуй, Младший, – погладил он зверя по холке, – как ночь? А у нас тут на Замковой фигня творится. Ну, бывай, береги себя».
Ровно в час Виконт, удобно устроившись в углу кабака, жал руку крепкому парню в штатском.
– Здорово, Володя, что там служба, как дядя-полковник?
– В порядке все, дядя плодотворно ловит, я плодотворно вещаю о его достижениях. Все как обычно.
– О творческой журналистике не жалеешь? – подколол собеседника Виктор.
– Это твои, что-ли, нетленки – творческие? Чтоб вы без моей пресс-службы то делали, акулы пера с криминальным уклоном.
Подобного рода перепалки вошли у них в привычку еще с журфака.
– Подскажи-ка мне, что у нас на Замковой происходит, что за маньяк – герой соцтруда?
– Тьфу ты, читал уже… Неясно там ни черта. Сперва гопы в состоянии кристальной пьяности. Бухали, говорят, на погосте, бутылки об могилы, мат на весь район. Тут – фигура из кустов. На ножи, говорят, ходили, двое на десять махались, а тут – чуть в штаны не наложили.
