– Змей, далеко ещё до деревни? – спросил Ваал, придержав своего коня, давая понять остальным, что лошадям нужен отдых, а значит, весь отряд должен последовать его примеру и перевести животных на шаг.
– До наступления темноты успеем! – ответил Змей и вполголоса добавил: – Сегодня боги нам благоволят, – и тут же, пользуясь моментом передышки от скачки, достал кусок вяленного мяса в листе салата и начал жевать.
Именно за свою привычку много жрать при любых обстоятельствах Торит и получил свою кличку – Змей. Его братья по оружию частенько шутили, намекая, что он, как голодная змея, трескает больше, чем весит, но при этом не толстеет. И надо сказать, что Торит гордился своим прозвищем и всё время старался впихнуть в себя еды больше, чем требовалось, чтобы оправдать прозвище перед соратниками.
Скинув капюшон и поправив широкий балахон без рукавов, чтобы в бою тот не сковывал движения, который из-за его схожести с подолом женского платья в народе получил название "юбка", Змей пришпорил коня, догнал командира и, жуя мясо, молча продолжил движение рядом.
Боевые товарищи Ваала ещё в учебке много лет назад дали ему прозвище – Ураган не только за суровый характер, но и за его сходство в вихрем в бою, хотя, конечно, возможности обычного человека были сильно преувеличены. В отряде он был старшим инквизитором и командиром, что было вполне логично, так как имел ранг Жнеца Душ, который Ваал давно перерос, а после этого задания должен взобраться на последнюю ступень в иерархии инквизиторов и получить звание Дельца Смерти. Выше этого звания, помимо жрецов, значились только инквизиторы Охотники, но они были одиночками и, как правило, избегали общества своих братьев.
Торит был единственным другом своего нынешнего командира, хотя из-за чрезмерной жестокости Ваала, часто сомневался, что в его душе, вообще, есть место для дружбы. При этом Змей завидовал Урагану, потому что именно благодаря предрасположенности к садизму и фанатичной отдачи Ордену Четырёх Лун тот скоро займёт должность, о которой мечтает каждый инквизитор. Дельцы Смерти были элитой инквизиции, им подчинялись не только ученики и младшие адепты, но и все остальные братья ниже рангом.
– Ты не знаешь – почему, когда пожрёшь, то хочется спать? – нарушив молчание, обратился к другу Торит.
Ваал повернулся, но ни сказал ни слова. Верхнюю часть его лица скрывал капюшон, но Торит, даже не видя выражения глаз командира, прекрасно знал, что тот не любит шуточные шарады, поэтому ответил сам: – Потому что живот надувается, растягивает кожу, и глаза закрываются! – и заржал, но не получив поддержки друга, упрекнул: – Отсутствие юмора – это не беда. Это катастрофа!
– Каждый имеет право на свои странности! – вполне серьёзно ответил Ураган и с претензией в голосе поинтересовался: – Змей, ты уверен, что мы справимся? Уничтожить Призывающую – это не пальцем в жопе поковыряться! – и скинув капюшон, чтобы продемонстрировать вертикальный шрам через бровь, почти до скулы, линию которого прерывал чудом уцелевший глаз, он напомнил: – Или забыл, как пять лет назад Призывающая смогла открыть врата, из которых вывалился монстр больше, чем наши два коня, вместе взятые. К тому же у этого урода были клешни, каждая с лошадиную голову. Из шести инквизиторов выжили лишь мы с тобой. Сейчас нас вдвое больше, но отсутствие опыта у остальных ставит под угрозу этот рейд.
Торит хмыкнул, вспомнив день, как они сражались со здоровенным монстром, который своей мощной клешнёй чуть не содрал с черепушки морду Ваала, но тот банально спотыкнулся и заработал лишь метку в виде шрама, как память на всю жизнь об этом опасном приключении.
– Надо быть готовым к тому, что снова разверзнется задница богов, и оттуда вылезет дерьмо, в виде очередного чудища! – продолжал настаивать на своих опасениях Ураган.
– Смерть всё время преследует нас, как навязчивая шлюха на улице Падших, но мы до сих пор живы! – рассудил Торит и к философской мысли добавил более весомый аргумент: – Призывающая, которую мы ищем, со слов доносчика – очень молода, поэтому ей не хватит опыта пригласить в наш мир кого-то, действительно, опасного. Может, парочку мелкой нечисти, ну, или уж совсем на крайний случай какую-нибудь зверюшку, не больше обычного вепря. В любом случае бояться эту сучку не стоит.
Услышать от товарища обвинения в трусости для инквизитора любого ранга считалось лютой обидой, после которой даже случались поединки на смерть, но выжившего тоже ждало очень суровое наказание, иногда даже доходило до отрубания головы.
Поэтому Ураган посмотрел на Змея взглядом, не сулящим тому ничего хорошего, но намечающийся конфликт предотвратила единственное существо, которое грозный и даже жестокий для всех остальных инквизитор искренне и без утайки обожал. Это была ласка по прозвищу Крапива. Цепляясь коготками за кольца кольчуги, она вылезла из-за пазухи через пройму балахона и, встав на задние лапки, демонстрируя пятно белоснежной грудки, огляделась.
Над прозвищем ласки Ваалу даже думать не пришлось, так как почти год назад он случайно нашёл её полумёртвую в крапиве, когда, возвращаясь с очередного рейда, отошёл поссать в кусты. Видимо, её потрепал более крупный хищник, но по каким-то причинам не стал жрать, и инквизитор, который очень недолюбливал людей, вдруг сжалился над животным, выходил и прикипел к зверюшке. Впрочем, у них это было взаимно.
– И что ты в этой крысе нашёл? – поморщившись, в тысячный раз поинтересовался Змей.
– Она помалкивает в отличие от большинства, чьим языком можно навоз из свинарника выгребать! – так же в тысячный раз ответил Ваал и аккуратно почесал пальцем Крапиву по спинке.
– Да чтобы вы оба простудились на моих похоронах! – наигранно обиделся Торит и придержал коня, а когда сравнялся со следующими двумя членами отряда, то, узрев в них благодарных слушателей, отвесил очередную шуточку: – Если в слове хлеб сделать четыре ошибки, то получится слово пиво! – и ржач соратников был ему наградой.
Ближе к вечеру отряд из двенадцати инквизиторов достиг конечной точки маршрута – деревни, в которой они должны были обнаружить и уничтожить Призывающую. Ваал предусмотрительно распределил своих людей по всему периметру посёлка, и в наступающих сумерках их сложно было обнаружить беглым взглядом, хотя некоторых выдавал всхрап лошадей.
Инквизитор не спеша подъехал к дому, возле которого сгорбившийся крестьянин в грязной рубахе собирал жердь, закрывая проход во двор, видимо, чтобы живность ночью не разбежалась, а лесные хищники их не беспокоили .
– Слышь, мужик, а где здесь дом с бабкой и внучкой лет четырнадцати? Девчонку, кажется, кличут Юлой, – поглаживая по шее коня, спросил Ваал.
