Изменение общественных отношений, вызванное сменой государственного устройства России в начале девяностых годов XX века, включало в себя и изменение отношений между государством и религией. Мы стали свидетелями двух встречных процессов – десекуляризации политики и политизации религии. Власть обратила свое внимание на позитивную, объединительную роль церквей как носителей общемировых ценностей, а церкви стали рассматривать политику как средство достижения конкретных социальных, просветительских и религиозных задач, которые стоят перед ними.
Либерализация российского законодательства о свободе совести позволила верующим включиться в общественные и политические процессы. Количественный рост религиозных общин сопровождался ростом числа благотворительных, учебных и политических организаций, ставящих в основание своей деятельности нравственные принципы. Эти организации зачастую выбирали автономный способ существования, независимый от сложившихся церковных структур. Вследствие этого формировалась общественная сила, которая занимала пространство между церковью и государством, в какой‑то степени выполняя функцию связующего звена.
Наиболее заметным явлением в этом ряду стало политическое объединение христиан, назвавшее себя христианско-демократическим движением. Это движение пыталось вобрать в себя положительный социальный потенциал христианства и направить его на служение обществу. Приход в активную политику христиан повышал социальную значимость религии в стране.
Однако перед христианскими демократами встали трудноразрешимые проблемы идеологического развития и политической практики, которые возникали в контексте общего формирования новых религиозно‑государственных отношений. Изучая опыт европейских христианских демократов, достигших значительных успехов в своих странах, русские христианские демократы попыталась адаптировать его к российским условиям. Эти попытки представляют интерес, поскольку в какой-то момент могут быть востребованы в ходе развития религиозных политических движений и формировании государственно-конфессиональных отношений в России.
Религиозность населения не только не падает, как предсказывали еще совсем недавно, но, напротив, растет, и сегодня многие крупные культурные или политические события трудно понять вне религиозного контекста.
Русская христианская демократия и опыт ее соприкосновения с религиозными и государственными структурами представляют собой целый комплекс вопросов, которые требуют понимания. Практическая политика нуждается в объяснении той уникальной духовно-политической ситуации, которая сложилась в России в конце века. Настоящая книга представляет собой попытку рассмотреть идеологию и политическую практику христианско‑демократического движения с точки зрения его отношения к власти и церкви.
Глава 1
Политизация религии – характерная черта 1990‑х годов
Т. Гоббс утверждает, что «христианское государство и церковь – одно и то же»[1] лишь в том случае, когда мы исключительно теоретически рассматриваем отношения идеальной христианской государственной конструкции и некой универсальной церковной организации. История свидетельствует, что религия и власть, попеременно выступая то партнерами, то конкурентами, никогда не сливались в единый духовно‑правовой механизм. Если следовать логике Ш. Монтескье, можно предположить, что между моделями государственного устройства и конфессиональной ориентацией той или иной церковной структуры существует закономерная связь. Монтескье утверждает, что «религия без видимого главы»[2] более соответствует республиканскому правлению. Он имеет в виду реформатов, противопоставляя им католиков, тяготеющих, по его мнению, к монархизму. Позднейшее развитие европейских государств показало ошибочность этой мысли, но тем не менее она и сегодня не потеряла актуальности. Тому свидетельство – интеллектуальные поиски в современной России. Часть православно ориентированных граждан убеждена в том, что православие и монархия неразделимы. Им противостоят христианские экуменисты, которые отстаивают либерально‑демократические ценности и усматривают между ними и своими религиозными убеждениями внутреннюю связь. В плоскости этой проблемы взгляды русских христианских демократов, пытавшихся активно вмешаться в политический процесс, остаются неизученными и представляют несомненный интерес с научной и общественной точек зрения.
Сегодня мир подводит исторические итоги и строит планы на будущее. Века скрывают невероятное психологическое и интеллектуальное напряжение той части человечества, которая воспитывалась в культуре христианской традиции и встретила миллениум с новым упованием. В России ситуацию усугубляет обвал старой политической системы. Речь идет не просто о кратком коммунистическом периоде русской истории, речь идет о крушении империи, о крушении культурно-религиозной системы, последним периодом которой был коммунизм.
Государственному тоталитаризму соответствовал тоталитаризм религиозный. Князь Владимир силою крестил (988), царь Федор Иоаннович силою установил патриаршество(1589), царь Петр силою патриаршество упразднил (1718), а генералиссимус Сталин вновь восстановил (1943), и тоже – силою. Доминирующая церковь в XVI веке колесовала еретиков[3], в XVIII преследовала сектантов и изгоняла за Урал раскольников, в XIX отправляла в ссылку штундистов[4], в XX веке уничтожила еретиков‑обновленцев и греко‑католические приходы на Украине. Разумеется, в историческом контексте все эти события имеют объяснения, могущие в той или иной степени «оправдать» и государственное, и церковное насилие. В нашу задачу не входит брать на себя роль судьи, мы лишь хотим сказать, что на исходе XX века начался перелом в сознании русского народа – политические и экономические реформы сопровождаются изменением сознания. Либерализм, а лучше сказать – свобода понудила народ к пересмотру основополагающих идеологических ценностей, к пересмотру взглядов на культуру, политику и религию. Россия входит в третье тысячелетие, и ей предстоит пережить смерть «старого мира», предстоит создать новое общество. Каким оно будет, зависит от того, насколько точно удастся почувствовать себя, понять современную ситуацию, разобраться, помимо экономических, и в религиозно‑политических вопросах, включая феномен христианской демократии; от того, каким образом результаты этого анализа будут интерпретированы и какие поступки за этим последуют. У современника возникает ощущение, будто Россия подвела черту и начинает «с нуля» новый виток своего развития. Однако понять нынешнее положение религии в обществе невозможно в отрыве от предшествующей истории.
