Нет ничего отвратнее для человека чем война. Много можно спорить и доказывать, кто и как войны начинал, как и где они заканчивались. Сколько погибло людей, подробно описывать сражения и битвы. Историки, исследователи представили огромные тома скрупулёзных умнейших трудов. Все известно? Все понятно? Конечно. Все рассмотрено под микроскопом, с представлением неопровержимых доказательств и свидетельств. И вдруг из далекого прошлого к нам влетают осколки закончившихся войн. Убивают людей, калечат их судьбы. Может мы пока не поняли главного, что война заканчивается тогда, когда с почестями похоронен ее последний погибший солдат, и государственные деятели с их почетными капитуляциями, дипломаты с их контрибуциями здесь вообще не причем. И пока осталась хоть одна безымянная могила, война будет безжалостно продолжать свою кровавую жатву.
Глава 1
Комнату заливал яркий солнечный свет. Через приоткрытое окно врывался шум улицы и проезжающих машин. Старая казенная мебель делало помещение неуютным и неприветливым. Массивный стол с ободранными ножками и несколько рассыхающихся стульев, уныло дополняли грустный пейзаж. Лицом к окну стояла красивая молодая женщина в милицейской форме. Скрестив руки на груди, она смотрела в окно на маму катившую перед собой детскую коляску.
Вот ребенок в коляске, он для мамы самый лучший, самый красивый, самый любимый, самый… самый, она улыбнулась своим мыслям, как же тогда появляются эти никому не нужные «трудные» подростки, слово то какое придумали. Был любимый, стал «трудный», был самый желанный, стал ненужный. Как и когда это происходит? Как такое вообще может произойти? Она медленно глубоко вздохнула и покачала головой.
Елена Петровна Варфаламеева служила инспектором по делам несовершеннолетних, красивая, молодая, умная женщина несмотря ни на что, любила и детей, и свою зачастую неблагодарную работу. Вернее, положительные результаты своей работы. Здесь бывало всякое и любой свой промах, и неудачу она всегда относила на свой счет и сильно переживала. Сегодня у нее день приема подопечных, которые по очереди приходят на профилактические беседы. Все их биографии и тернистый путь от любимых в «трудные» она давно изучила не по бумажкам, а из долгих принципиальных разговоров с родителями, родственниками и учителями. Свою работу капитан милиции делал хорошо. В дверь постучали. Она еще раз мельком посмотрела в список на столе. И улыбнулась, этот подопечный ей нравился больше всех. Иван Титов. Отпетый хулиган и двоечник. Колония для несовершеннолетних не то, что плачет по нему, а уже широко открыла двери, и все-таки она видела в нем очень сильные человеческие качества. Отец герой пограничник, погиб, когда Ивану было три года, дед ветеран войны, мать труженица работает на двух работах, чтобы вырастить сына. Но сила и неписанные законы улицы взяли свое. Компания у него «печать ставить некуда». На контакт не идет, обижен. Только вот на кого? На весь свет? Как достучаться до него, понять причины этой злобы. Но не так прост этот Титов, каким хочет казаться в этой ужасной убогой комнате.
– Входи! Иван!
В комнату вошел рослый крепкий, для своего возраста подросток в не глаженой одежде и стоптанных туфлях. Пригладив рукой волосы, он подошел к столу и сел на стул.
– Здрасьте, Елена Петровна, товарищ капитан!
– Здравствуй, Ваня! Как дела?
Иван неопределенно пожал плечами, как будто предлагал самой Елене решать, как у него дела. Он поерзал на стуле и демонстративно зевнул.
– Это как? Хорошо, нормально, плохо, очень плохо? Как твои жесты понимать?
– Да, как хотите так и понимайте, вы же начальница. Я так думаю, что вам лично глубоко «по-фиг» как у меня дела. Так, что как вам надо, так у меня и дела.
– А, чего это дерзишь с порога? Натворил чего? Ларек вчера на Пушкинской ограбили. Не ты случайно с дружками?
Иван внутренне напрягся. Про ларек он все знал. Но теперь ему очень хотелось узнать, что знает капитанша. Дело оборачивалось не лучшим образом. Если Варфоломеева захочет она все размотает очень быстро в этом он не сомневался, свое дело она знает. Он внимательно посмотрел на Елену.
– Беседовать то будете, или сразу в наручники, за пару коробок конфет?
– Дааа, Титов! Хитро! Самый умный? За пару коробок конфет говоришь? Дешевый развод, Иван, ты не хуже меня знаешь, что никаких конфет в ларьке не было. Или ты так ради красного словца тут решил поумничать?
Иван вжался в стул.
– Елена Петровна! Товарищ капитан! Ну, какой ларек? Не брал я ничего. Дома был! У мамы спросите. А много взяли?
Елена громко засмеялась. Как же глупо и неумело старается этот мальчишка выведать у нее хоть капельку информации. «Нет, Ваня, сегодня не твой день.»
– Друг мой, Ваня! Что в ларьке взяли ты и сам прекрасно знаешь. И с мамой я уже говорила, и дома тебя не было. А, знаешь, что? Не буду я тебя привлекать! Не буду и все! Ну, если только за вранье! Маму еще приплел! Отца еще вспомни, деда фронтовика! Одноклассников! Вот он какой, герой тут сидит! Стащил два ящика водки и мнит себя злым гением человечества!
– Какая водка? Откуда?
Их взгляды встретились, испуганный детский и колючий ироничный и торжествующий взрослый. Иван попался, сам попался в свои же ловко как ему казалось расставленные сети. Он опустил голову и замкнулся. Твердо пообещав себе, что больше капитанша ничего от него не узнает.
– Что, Вань? Горишь? Я хочу поговорить с тобой очень серьезно.
– О чем? О ларьке?
– Да, сдался мне твой ларек! О тебе! Как жить то думаешь Титов! Сын героя, внук героя! Мать зашивается. Просто объясни мне. Учиться не хочешь, воруешь, что дальше? Убьёшь кого ни будь? Или тебя? Что дальше?
– Отца и деда не трогайте они герои отец был офицер настоящий, дед сержантом войну в Берлине закончил, я тоже хотел, только вот получилось, как получилось.
– А, кто тебе мешает? Учись поступай и служи родине как твои родные служили.
– Не хочу я учиться, не мое это. Как-то не сложилось, да и поздно уже, – Иван грустно вздохнул. И как-то неожиданно смутился. Щеки его заполыхали «огнем», – в колонии доучусь похоже.
Елена с удивлением посмотрела на него. «Что это еще за поворот, такой? Ему стыдно? За, что? Что его так смутило в школьном вопросе?» Она пересела на стул по ближе.
– Рассказывай, что там у тебя не так в школе, классе? Не соврешь в очередной раз прощу тебе ларек, так и быть. Только правду.
–Да, чего рассказывать? Не сложилось говорю же? Просто не пошло.
– Понятно, с кем не бывает. Давай в другую школу, там заново все начнешь, я похлопочу.
Иван резко повернулся к ней и резко заговорил, боясь, что Елена его не поймет.
– Не надо в другую! Елена Петровна! Не надо! Я там вообще учиться не буду! Вот помяните мое слово!
