И надо оставлять пробелы
В судьбе, а не среди бумаг,
Места и главы жизни целой
Отчеркивая на полях.
И окунаться в неизвестность,
И прятать в ней свои шаги,
Как прячется в тумане местность,
Когда в ней не видать ни зги.
Другие по живому следу
Пройдут твой путь за пядью пядь,
Но пораженья от победы
Ты сам не должен отличать.
Б. Пастернак
«Ас-саля́му алейкум ва-рахмату-Лла́х (Мир над вами и милость Божия)! С Новым годом! Желаем всем здоровья, пусть всем тем, кто встретит его, Всевышний даст возможность и проводить, долгих лет жизни всем нашим близким, а наша бабушка Сакып пусть по-прежнему будет среди нас, нам нужны ее советы, ее мудрость, которыми она всегда делится с нами.» – говорил сын Мукатая, Сулейман, который пришел с женой поздравить родителей и бабушку с праздником. Бабушка Сулеймана мельком взглянула на молодую сноху и сказала: «Наступает год Огненной лошади, он будет хорошим для трудолюбивых людей, они будут вознаграждены за свою работу. Год будет богат на события. Я знаю, у наших молодых родится малыш, который будет обладать большой силой, ему будут покровительствовать небеса. Этот жеребенок будет лететь впереди всех. Вам, Сулейман и Райхан, нужно молиться, чтобы родился мальчик, девочке эти качества ни к чему. Не стоит забывать, что дети, рожденные в год Огненной Лошади, могут стать либо гениями, либо злодеями, либо праведниками, либо пустятся во все тяжкие грехи, у них нет середины. Они не будут выбирать себе легкой и тихой жизни. Сложный тернистый путь – их удел. Женщина – „огненная лошадь“ – это тяжелый характер с самого детства, она рождается с булатным стержнем в груди, и если у вас родится дочь, то вам ее придется растить в „ежовых рукавицах“, иначе, потом не сладишь. Но, если такая женщина встретит своего человека, то она будет с ним в одной упряжке работать на равных. Эту мощную энергетику огня и свою силу она передаст своим детям, которые много добьются в жизни, благодаря советам и поддержке такой матери. Старики говорили, что мать Чингисхана родилась в год Огненной лошади. Брошенная родственниками мужа, оставшись в степи одна с маленькими детьми, она не сгинула, а подняла род. С какими испытаниями ей пришлось справиться и какого сына воспитала эта сильная женщина знают все!» Сулейман и Райхан слушали и запоминали слова мудрой бабушки Сакып, и молча молили Всевышнего дать им сына.
В купе плацкартного вагона приглушен свет. Посапывая, похрапывая, ехали пассажиры. Почти всем им выходить на конечной станции. Работяги знали куда ехали, поэтому отсыпались впрок, набирались сил, чтобы влиться в поток мегаполиса, в котором будут передвигаться, исключительно, бегом, по маршруту дом – работа – дом. Каждый из них знал, что его там ждет, только мне, это было неизвестно, и потому не хотелось спать. Охваченная жутким страхом, сковавшим руки и ноги, зажмурив глаза, я не могла пошевелиться, подняться с чужой полки и расстелить себе постель.
Подобные ощущения со мной уже случались, но совершенно при других обстоятельствах и в другой жизни. Далекой осенью, еще в девятом классе, нас отправили на механизированный ток.
Впятером, разровняв зерно в кузове КамАза, мы спускались на землю. Как всегда, пропустив всех вперед, я спускалась с машины последней. Спрыгнув на перемычку, соединявшую кузов и прицеп, вдруг почувствовала, как машина резко тронулась. Зацепившись руками за борты двух кузовов мертвой хваткой, стоя на соединении между ними, я думала, как мне поступить: «Прыгнуть, значит, попасть под колеса. Если ехать, пока водитель не остановится, то хватит ли у меня сил удержаться?» Очень хотелось кричать, звать на помощь, но язык прилип к нёбу от страха. Почувствовав парализующий леденящий холод изнутри, я испугалась, но оставалась стоять на перемычке.
Девочки не заметили моего отсутствия. Не оглядываясь, они шли, мило болтали между собой, и удалялись от машины. Я мертвенно-бледная, словно распятая между двумя кузовами, онемевшая и окаменевшая, ехала дальше. Вдруг одна из них, не услышав от меня ответа на свой вопрос, оглянулась и увидела мою фигуру на уезжавшем КамАзе. Не раздумывая, девочка кинулась под колеса, выезжавшего за пределы зернотока, грузовика и остановила его.
Я спустилась с этой злосчастной перемычки, молча, с трудом отцепив деревянные пальцы от бортиков, с жуткой дрожью в коленях, стуча зубами. Поблагодарить подружку за свое спасение я могла только мысленно.
Сквозь дремоту появлялись одна за другой картинки из далекого прошлого, какие из них были тревожные, а какие согревали мою испуганную и одинокую душу, в этом битком набитом людьми вагоне.
Мне вспомнилось первое в жизни путешествие на поезде с бабушкой и дедушкой. Укладывая меня спать на нижней полке купе, наклонившись низко, бабушка шептала мне на ушко слова колыбельной песни, которую сочинила для меня: «Месяц, месяц, у луны круглые глаза, среди множества детишек наша Дана – особенная! Да хранит тебя Аллах!» Я была детсадовским ребенком и говорила только по-русски. Не понимая ее слов, сказанных на казахском языке, я спросила: «Аже (бабушка), ты сказала, чтобы Аллах меня забрал к себе?» Бабушка, нежно поцеловав в лоб, сказала: «Глупенькая, я прошу Его присматривать и защищать тебя, пока я буду спать.»
Она уже хотела уйти в свое купе, но её остановил мой пересказ сна: «Аже, мне вчера приснилось, будто я нахожусь в лодке посреди океана, одна-одинешенька, и плыву к видневшемуся вдалеке острову. Морские капли, отлетавшие от весел, брызгали мне в лицо. На губах я чувствовала вкус соли. Красивый райский уголок был усыпан великолепными, растущими даже в воде, вдоль всего берега, цветами. Чудесный остров завораживал взор и манил меня своей красотой. Я очень долго плыла к нему, руки устали от тяжелых весел, было очень трудно, не хватало сил, но, в то же время, страшно хотелось до него доплыть. Добравшись до острова, я проснулась. Что это значит?» Мне, впечатлительной девочке, часто снились содержательные, загадочные сны, которые всегда рассказывала своей бабушке, а моя мудрая аже всегда поясняла мне смысл моих видений, тем самым, успокаивая мое встревоженное сердечко. Многие из них остались в памяти на долгие годы, как бы в подтверждение бабушкиных пророчеств, другие давно и прочно забыты.
На этот раз, сновидение не было однозначным. Задумчивым, отстраненным, взглядом она посмотрела мимо меня, будто вопрошала в неведомую даль, и в молчании ждала ответа. В ее глазах были тревога и страх, в этот момент ей открывалось нечто важное, возможно, моё будущее, то что мне предстояло еще узнать наяву, «прочувствовать всей своей кожей». Безумно долго длились секунды ее раздумий, после которых она произнесла приглушенно: «Да-а-а, и малое станет большим, и большое – малым!» Помолчав, она продолжила: «Ты вырастешь, станешь счастливой, но прежде чем ты доберешься до своего „острова“, ты прольешь немало слез, их вкус ты чувствовала на своих губах. Моя дорогая девочка, тебе предстоит пройти много испытаний. Запомни, что бы в твоей жизни не происходило, как бы тяжело и страшно не было, верь, тебе в будущем предначертано судьбой большое счастье. Придет твое время, оно обязательно наступит! Не переставай ждать его! Стремись к нему! Аллах не оставит, но все зависит от тебя!» «Аже, а как я узнаю его? Как пойму, что нашла его? Вдруг, я не догадаюсь, что уже на этом острове и пойду его искать дальше?» – спросила я сквозь сон. «Душа моя, ты сразу поймешь, что нашла. Это будет очень красивое место, там ты встретишь умных, добрых и хороших людей. Спи, родная, пусть Аллах подскажет тебе дорогу к нему!» – доходил бабушкин шепот откуда-то издалека.