Юрий Дольд-Михайлик - И один в поле воин

И один в поле воин
Название: И один в поле воин
Автор:
Жанры: Книги о приключениях | Книги о войне
Серии: Нет данных
ISBN: Нет данных
Год: 2015
О чем книга "И один в поле воин"

Одни его боятся, другие ему завидуют. Еще бы! Ведь он – Генрих фон Гольдринг, барон, обладатель миллионного состояния, близкий родственник видного функционера СС. И только немногим известно, что под маской лощеного фашистского офицера скрывается совсем другой человек – тоскующий по далекой Родине, по друзьям и близким, но день и ночь ведущий беспощадную войну с врагом на своем участке невидимого фронта.

Бесплатно читать онлайн И один в поле воин


Часть первая

Неожиданный гость

Звонок был долгий.

В другое время начальник отдела 1-Ц оберст Бертгольд, вероятно, вскочил бы с дивана и бросился к телефону. Но на этот раз он даже не шевельнулся. Бертгольд лежал, как и прежде, закрыв глаза, и можно было подумать, что он спит.

Адъютант оберста гауптман Коккенмюллер уже несколько раз стучал в дверь кабинета; не дождавшись разрешения войти, он даже чуть-чуть приоткрыл ее, но, увидав оберста на диване с закрытыми глазами, тихонько закрыл дверь, чтобы не нарушать отдых своего шефа.

Гауптман знал, что его начальник прошедшей ночью не спал. Лишь под утро, после звонка самого Гиммлера, он разрешил себе немного отдохнуть.

Адъютант не присутствовал при разговоре Бертгольда по телефону – увидав вытянувшуюся фигуру оберста и услышав его почтительное обращение к телефонному собеседнику, гауптман на цыпочках вышел из кабинета, впрочем, не совсем плотно притворив дверь. Даже по обрывкам фраз, доносившимся в смежную комнату, где стоял стол гауптмана, становилось ясно, что разговор с Гиммлером был для оберста приятной неожиданностью.

Да, после такого разговора Бертгольд мог позволить себе полежать полчасика наедине со своими мыслями! Его деятельность в этой лесистой и поэтому особенно опасной для армии фюрера Белоруссии верховное командование оценивает очень высоко, и Гиммлер совершенно недвусмысленно намекнул, что ему, Бертгольду, готовят новое, значительно более широкое поле деятельности.

Была причина несколько нарушить обычный распорядок дня, чтобы немного помечтать.

Вилли Бертгольд, собственно, не был мечтателем. У него, кадрового офицера немецкой разведки, которой он отдал всю жизнь, было единственное желание: неуклонное продвижение по службе и в связи с этим – увеличение благосостояния его небольшой семьи. Но сегодняшний разговор несколько оживил воображение оберста. Еще бы! Перед ним открывается возможность оставить этот неприветливый край. Бертгольд никогда, ни при каких условиях не решился бы подать рапорт с просьбой о переводе куда-нибудь в другое место. Это испортило бы его карьеру, повредило репутации офицера, который думает только о выполнении приказов командования и вовсе не заботится о себе. Но теперь, когда сам Гиммлер…

Новый телефонный звонок прервал эти приятные мысли.

«Кто бы это в такую рань?»– пронеслось в голове Бертгольда, и в то же мгновение он услышал тихий, но настойчивый стук в дверь кабинета.

– Войдите! – не открывая глаз, бросил оберст.

– Из штаба двенадцатой дивизии, звонят уже вторично, – тихо проговорил Коккенмюллер.

– Что случилось? – Бертгольд из-под полузакрытых век взглянул на вытянувшегося адъютанта и не мог не отметить про себя, что бессонная ночь почти не отразилась на нем: его реденькие волосы были, как всегда, прилизаны, щеки чисто выбриты и большие бесцветные глаза не выказывали утомления.

– Вчера вечером на участке двенадцатой дивизии к нам перебежал русский офицер. В штабе дивизии он отказался дать какие бы то ни было показания и настойчиво требует, чтобы его отправили непосредственно к вам, герр оберст.

– Ко мне?

– Да! Он назвал не только вашу должность и фамилию, но даже имя!

– Что-о? – Бертгольд удивленно пожал плечами и встал.

– В самом деле странно! – согласился Коккенмюллер. – Откуда русскому офицеру знать вашу фамилию?..

– И тем более – имя!

– Во всяком случае я прошу и, простите, осмелюсь посоветовать: будьте осторожны, герр оберст! Ведь не исключена возможность, что этот офицер подослан с целью покушения на вас…

– Вы преувеличиваете значение моей персоны, гауптман. Покушение на меня, рядового офицера…

– Но, герр оберст… – попытался возразить адъютант.

– Это было бы оправданно, если бы речь шла о командующем корпусом или армией, – не слушая его, продолжал Бертгольд.

– Герр оберст должен учесть, – угодливо заметил Коккенмюллер, – что речь идет не о рядовом офицере, а об офицере, который имеет честь быть личным другом Гиммлера. А для большевиков этого достаточно.

– Вы думаете?

– Уверен!

– Какие же распоряжения вы дали штабу?

– От вашего имени я приказал доставить документы перебежчика, а самого его задержать до особого распоряжения.

– Вполне разумно! Документы уже прибыли?

– Да

– Дайте сюда.

Коккенмюллер быстро вышел из кабинета и через минуту вернулся, пропустив впереди себя невысокого толстого обер-фельдфебеля.

– Приказано передать в собственные руки, герр оберст! – четко отрапортовал обер-фельдфебель, протягивая большой пакет.

Бертгольд расписался на продолговатом листке, приклеенном к конверту.

Обер-фельдфебель скрылся за дверью кабинета. Бертгольд аккуратно надрезал конверт и осторожно вынул из него присланные документы: большую топографическую карту и офицерское удостоверение.

Бросив взгляд на карту, оберст молча передал ее адъютанту. Приколов карту кнопками к маленькому столику, гауптман вынул из ящика лупу и низко склонился над только что полученным документом, очевидно, разыскивая на нем какие-нибудь тайные знаки. Он так углубился в изучение карты, что даже вздрогнул, услыхав голос Бертгольда.

– Не кажется ли вам, что лицо этого перебежчика не типично для русского?

Коккенмюллер подошел и из-за спины своего шефа взглянул на фотографию.

– Ко-ма-роф… – по слогам прочитал он и снова перевел взгляд на снимок. – Да, repp оберст, лицо европейца, я бы даже сказал арийца. Обратите внимание на этот высокий лоб, прямой с горбинкой нос.

– Соединитесь со штабом, пусть доставят перебежчика сюда.

Откинувшись на спинку кресла, Бертгольд снова полузакрыл глаза, пытаясь возобновить в памяти каждую фразу утреннего разговора с Гиммлером, но приятное, мечтательное настроение уже не возвращалось. Возможно, мешал сосредоточиться резкий голос Коккенмюллера, долетавший из смежной комнаты.

Что-то он долго не может соединиться с оперативным отделом! И потом этот перебежчик! Очень странно, что он настаивает на встрече именно с ним.

Впрочем, сейчас все выяснится.

Оберст снова раскрыл книжечку и долго, внимательно вглядывался в изображение человека, которого сейчас приведут к нему. Интересное лицо! У кого это он видел такой маленький, крепко сжатый рот?

– Приказ выполнен, герр оберст! – еще с порога доложил Коккенмюллер.

Взяв один из стульев, гауптман поставил его посреди комнаты.

– Вы пригласите его сесть сюда, а здесь, в кресле, у стола, буду сидеть я. – Коккенмюллер прищурился и несколько раз перевел взгляд со стула на кресло. – Таким образом, между вами и перебежчиком будет человек, всегда готовый встать на вашу защиту.

Начальник охраны штаба пропустил в кабинет среднего роста юношу лет двадцати – двадцати двух в форме лейтенанта Советской армии.

Бертгольд быстро перевел взгляд с лица прибывшего на лежавшую на столе книжечку. Да, несомненно, перед ним оригинал. Только волосы зачесаны не назад, как на карточке. Теперь их разделяет ровная линия пробора. От этого черты худощавого, загорелого лица кажутся еще отчетливее. Особенно нос и маленький рот с узкими, плотно сжатыми полосочками губ.


С этой книгой читают
Юрий Дольд-Михайлик – один из основоположников советского разведчицкого детектива. Писатель и сам был засекреченной персоной. Захватывающие романы о приключениях советского суперразведчика Григория Гончаренко (он же – Зигфрид фон Гольдринг) популярны и актуальны во все времена. Потому что каждая страница этого романа – это новый поворот в истории, который может оказаться смертельным для нашего любимого героя. Эта книга – первая и самая популярная
Писатель Юрий Петрович Дольд-Михайлик (1903–1966), истинный патриот Советского Союза, был самым популярным советским украинским писателем. Наладив связи с представителями КГБ, в 1950–60-е годы он создал серию книг о советском разведчике-нелегале Григории Гончаренко (он же – Генрих фон Гольдринг). Роман «У черных рыцарей» почти не издавался на русском языке. А ведь у Дольд-Михайлика получился захватывающий и динамичный шпионский детектив, в которо
Григорий Гончаренко – выдающийся советский разведчик-нелегал, прошедший войну в Германии, продолжил свою тайную борьбу и после Победы, внедрившись в неофашистские организации, связанные с западными разведками. Советские читатели впервые встретились с ним в 1956 году, в романе «И один в поле воин», в котором разведчик действовал среди гитлеровцев. В четвертой и завершающей книге цикла – «Гроза на Шпрее» – мы погружаемся в атмосферу послевоенной Ев
Григорий Гончаренко – выдающийся советский разведчик-нелегал, прошедший войну в Германии, продолжил свою тайную борьбу и после Победы. Советские читатели впервые встретились с ним 1956 году, в романе «И один в поле воин», в котором разведчик действовал среди гитлеровцев. В третьей книге цикла – «Римские каникулы» – мы погружаемся в атмосферу послевоенной Италии. Гончаренко скрывается под маской Фреда Шульца. Он внедряется в неофашистские организа
Жил на свете скрипач, что играл для всех и каждого. Его музыка была столь мелодичной и прекрасной, что завораживала своим звучанием, как богатых вельмож, так и бедных крестьян да простых горожан. Даже император Александрийской империи любил заслушиваться чудесной мелодией. К сожалению, внимание и любовь публики самых разных сословий имело и обратную сторону. Скрипач часто становился свидетелем интриг и скверных проявлений людских пороков. В конце
Одним княжеством правил эгоистичный и жестокий Князь. В первую очередь он всегда думал о себе, а не о своих подданных. Его не трогали жалобы горожан, их написанные просьбы он отправлял в камин и смеялся над ними. В его королевстве было много несправедливости, текли реки слез, богатые притесняли бедных и отбирали последнее в казну.В той же стране жил один юноша со своей матерью. Весь день он работал, кормил не только себя и мать, но и всех голодны
Под Рождество случаются чудеса. Даже с теми, кто их не ждет. Через вкус пирожков, воспоминание детства и встречу с Драконом Справедливости, Василий заново прожил события своей жизни и попросил прощение у тех, перед кем виноват. В каждом человеке есть сомнения. И важно, какой путь будет выбран. А Василию помогает в этом его доброе дело, которое он сделал в раннем детстве. Он увидел, что другие люди тоже ценят традиции, любят национальную еду. И эт
Описанные в шести небольших рассказах события происходят в небольшом прибрежном городке где-то на южном взморье. Связаны они с четырьмя друзьями – подростками возрастом от одиннадцати до тринадцати лет, увлекаемых в период летних каникул необычными, но захватывающими приключениями. Наши герои сталкиваются с комичными, а иногда с трагикомичными ситуациями, преодоление которых требует мужества и взаимовыручки, находчивости и таланта. Каждый раз они
«Парадокс великого Пта» – фантастический детектив. Давно на Земле существовала цивилизация кошколюдей, достигшая высокого уровня технического и социального развития. Но Земле грозит катаклизм. Ученый Пта строит машину времени, которая должна перенести кошколюдей в далекое будущее.
Действие романа «Яблоко Немезиды» разворачивается в вымышленной стране, в сумасшедшем мире, где все поставлено с ног на голову, где правят деньги, преступные связи и насилие. В центре повествования смертельная схватка инспектора Коуна с сенатором Филиппом Домаром.
Учебное пособие состоит из упражнения на чтение, аудирование и перевод сказки на турецком языке, адаптированной по методике © Лингвистический Реаниматор, с турецкого языка на русский; и контрольного упражнения на перевод и пересказ неадаптированного турецкого варианта этой же сказки. Пособие содержит 763 турецких слова и идиомы. Рекомендуется широкому кругу лиц, изучающих турецкий язык на уровнях А2 – С2.
Для меня в основе идеи произведения лежит задача передать не столько опыт пережитых ошибок, сколько показать узнаваемость чувств, то есть вызвать так называемую «Жизу». Я надеюсь, что «Март» покажется знакомым каждому сердцу…