Fjolia (Анна Соломахина) - И снова девственница!

1. Пролог

Пролог.

- Не хочу, не хочу, не хочу! Почему я, почему не кто-нибудь из местных? На худой конец, мог бы взять кого-то более беспринципного, чем я, - предательские слёзы навернулись на глаза.

- Потому что у тебя есть, ради кого бороться, - раздался издевательский ответ, - и тобой легче манипулировать. Плюс ты незаинтересованная сторона.

«Вот гад! Гадский гад!» - вслух раздавалось лишь недовольное сопение.

- Повторяю в последний раз: ты выполняешь всё, что требуется, и я возвращаю тебя обратно в то же место и в ту же секунду, что и забрал. С приличным вознаграждением!

- Каким? – отреагировала она на новую информацию.

- Что там у вас в цене? – поинтересовался в свою очередь мерзкий тип.

- Рубли, доллары, евро.

- Никогда о таком не слышал, - он задумчиво почесал подбородок, - а золото?

- В слитках и с государственным клеймом, - обнаглела девушка, ухватившись за отличную возможность отвлечься от намечающейся истерики.

- Песком, - отрезал мужчина и достал желтоватый свиток, - вот контракт, подписывать кровью, - и протянул его вместе с тонкой иглой.

- Песком так песком, - ворчливо согласилась Любаня и попыталась вчитаться в заковыристый почерк. М-да, с такими условиями проще помереть, чем соответствовать!

***

Облачённая в белоснежное свадебное платье, задыхаясь от прилипшей к лицу фаты, Любовь штурмовала неприступную крепость. Атласные туфельки на тонком каблучке мгновенно порвались, стоило ей предпринять попытку взобраться на стену, но она продолжала упорно карабкаться вверх. Острые грани до крови ранили нежную кожу, алая кровь алчно всасывалась ненасытными камнями. Выбросить руку, ухватиться за выпирающий конец, опять порез. Нашарить ногой новую точку опоры, вытерпеть очередную рану, подтянуться, несмотря на острую боль. Главное – не смотреть вниз, только вверх. Зря она это сделала… Навстречу измученной девушке мчался  оскаленный череп огромных размеров, с каждым метром всё шире и шире открывая челюсти. Ещё не много и он её проглотит! Не выдержав, она срывается вниз, заворожено глядя в пустые провалы глазниц. Ультрамариновая дымка еле успевает за призрачными костями. Падение, боль, темнота.

2. 1. Жила-была Любовь

Жила-была девочка Люба. Ростом не удалась, характером тоже, в смысле его покладистости, спасало только наличие чувства юмора. И если поначалу оно было светлым, то со временем сменило свой цвет на противоположный. Сей метаморфозе способствовала на редкость непростая жизнь. Студенческий брак: головокружительный, страстный, незапланированная беременность... Муж стремительно устроился на подработку, забегал, как в копчик ужаленный, но, оказалось, вовсе не в ожидании чуда, нет. Деньги на аборт зарабатывал.

- Ну, сама подумай, какой сейчас ребёнок? – увещевал Игорь. - У меня скоро диплом, ты на четвёртом курсе. У нас даже квартиры своей нет, через год дядя Вова вернётся из Китая  - и всё, к родакам придётся переезжать. Давай сначала встанем на ноги, тогда и можно.

- Ты думаешь, что через пару лет она у нас вдруг появится?

Какая-то сомнительная логика.

- Баба Клава на меня завещание составила.

Весомый аргумент, ничего не скажешь.

- В принципе я согласна, рановато ещё. - Люба задумчиво теребила короткий ёжик волос на затылке. - Вот только как-то стрёмно ждать смерти хорошего человека.

- А ты не жди, она сама придёт, - оптимистично заверил довольный муж и полез под халатик. - Давай без презика, пока можно.

- Да иди ты! - Отбрыкнулась Люба. - В следующий раз лучше зачехляться будешь. Где там твои деньги?

- Во внутреннем кармане куртки, - недовольно нахмурился муж. - Завтра же вместо пар пойдёшь в больницу.

И она пошла. Сдала анализы, приехала в стационар, где её определили в палату к женщинам, лежавшим на сохранении, и оставили ждать своей очереди. Тут-то девчонку и накрыло. Сначала разговоры: трепетные, полные страха за маленькие жизни. Удивительно, на что только не пошли эти женщины ради того, чтобы просто забеременеть. Одна гормоны пила, вторая легла под иголки к какому-то китайцу, а ей… ей просто так дали. Даже неудобно стало. В какой-то момент дверь распахнулась, и привезли каталку со спящей девушкой. Чёрные вьющиеся волосы, красивая вязь татуировки на бедре и кровавая ветошь между ног.

- Готовься, через полчаса твоя очередь, - равнодушным голосом сказала медсестра и вместе со второй лихо плюхнула девицу с каталки на кровать.

- Чёрт, клеёнка перекосилась, - ругнулась вторая и кинулась её поправлять.

Разобравшись с пациенткой, они, скрипя колёсами, подкатили каталку к Любиной кровати и оставили, сами же удалились на перерыв. Она с ужасом взирала на ветошь, стремительно напитывающуюся кровью. Когда ткань пропиталась до отказа, полилось на клеёнку. Зря они её поправляли, матрац клеёнка всё равно не спасла.

Девчонки притихли и боязливо косились.

- Не могли отдельную палату для них выделить? – возмущение вперемешку с презрением резало сильнее ножа, - мы тут на сохранении лежим, а нам под нос привозят такое![1]

- Да не говори, - сердито пыхтела другая, - я вот вообще крови боюсь.

Любу начало колотить, она сжалась в компактный комочек и зарылась под колкое больничное одеяло. Мертвенно бледное лицо ещё не отошедшей от наркоза девушки, периодически постанывавшей, казалось восковой маской. Чёрная подводка вокруг глаз лишь усугубляла впечатление.

«Боже, неужели и со мной так же будет?»

Старая облезлая каталка с потрескавшейся клеёнкой ждала своего часа, чтобы отвезти её на «стандартную операцию, ничего особенного, в жизни и не такое случается».

Побоявшись минут десять, Любе, наконец, надоело трястись и она вышла в коридор. В столовой народ восторженно внимал Малахову и очередной жертве его мегапопулярного ток-шоу.

«Терпеть его не могу!» - скривилась Люба и пошла в туалет. В открытое окно задувал ледяной ветер, вымораживая и без того малоприятное помещение.

-Брр, - вздрогнула Люба. - Что я вообще здесь делаю?

Дрожащими пальцами она набрала мамин номер.

- Мама, - она забилась в ближайшую к выходу кабинку – там меньше сквозило, и попыталась закрыть шпингалет. - Мама, это я.

- Дочка? – тонкий, полный тревоги голос крепким якорем зацепил мечущееся сознание. - Дочка, с тобой всё в порядке?

- Нет. - Правда далась с трудом, шпингалет отсутствовал как данность. - Как ты догадалась?

- Мне вчера сон плохой приснился, будто вы с Игорем ребёнка съедаете, в ресторане, под соусом бешамель.

- Да мама, - она в очередной раз поразилась маминой интуиции, жаль, что самой Любе такая не досталась. - Мы действительно чуть не «съели» своего ребёнка.

- Как? – её голос резко сел.

- Я сейчас в больнице. - Люба облизала пересохшие губы. - Через пять минут идти на аборт.