— Пристегнись, — скомандовала она усевшемуся рядом Брандеру. Дождалась, пока тот щелкнет ремнем безопасности, и кивнула сама себе: — Поехали.
Короткий разгон — и заросшее травой поле прыгнуло вниз, уменьшилось, превратившись в тусклую заплатку на ярком фоне рукотворного парка. Еще пара минут, и земля под крыльями сменилась морем. Ами установила курс и тут только обратила внимание на Рэя. Тот до сих пор сидел молча, но вряд ли боялся помешать, скорее просто не хотел болтать, и лишь теперь вдруг протянул с явным отвращением:
— А-м-и-и-и. Сопли в квадрате. Камелия — воротит. Амели — убиться и не жить. Цветочком, что ли, называть? Хотя бы забавно. — Он, кажется, и не ждал ответа, просто размышлял. С другой стороны, если не хотел, чтобы она слышала и отвечала — не думал бы вслух. Стрекот мотора, конечно, немного мешает разговору, но все-таки не заглушает слова.
— Что это было? — поинтересовалась Ами. — Если попытка выяснить, как ко мне обращаться, спроси прямо.
— Попытка проверить, какой из вариантов самый приемлемый. Ни один.
— А теперь представь — я с этим живу. Спасибо папочке и классической литературе.
— Скорее папочке и ботаникам. Но если тебя не устраивает — сочувствую.
— Спасибо. «Милая Камелия» — верный способ испортить мне настроение. Хуже только «Амели, дорогая!»
— По тебе утром заметно не было.
— Ну я же не какая-нибудь вульгарная кухарка, лупить сковородкой по лицу? За столько лет… в общем, привыкаешь улыбаться.
— Сковородкой? Меня? — Рэй расхохотался. — Это было бы, пожалуй, даже забавнее Цветочка.
— Предлагаешь как-нибудь проверить? — говоря откровенно, Ами считала, что это был бы адекватный ответ на такое имечко. Если бы его позволил себе кто-то другой. У Рэя получилось до странного необидно.
— Возможно. Но я не отвечаю за последствия. Так что? Цветочек?
— Не на публике, — решилась Ами. — А то и правда отец мне не простит загубленной к дьяволам репутации.
— Учту. Ах да, наше соглашение, забыл. Сижу тихо. Не отсвечиваю. — И Рэй замолчал. Только ухмылялся вполне заметно.
— Вон он, шквал, — махнула рукой Ами минут через пять, показывая на серую стену дождя, стремительно двигавшуюся от моря к берегу — довольно далеко от курса Крошки. — Синоптики не обманули. Вылетели бы позже на четверть часа — как раз бы влетели в самый центр.
Рэй кивнул, и Ами подавила усмешку: ишь, молчит! Ну и отлично. Она отвлеклась от пассажира и сосредоточилась на Крошке. Та поймала ветер, шла ровно, теперь можно проделать любимый фокус.
Ами еще раз проверила курс и отключила мотор.
В обрушившейся тишине отчетливо слышен был свист ветра и едва угадывался далекий шум ливня.
Рэй зашевелился, но все что сделал — закинул руки за голову, устраиваясь удобнее. Будто всю жизнь так летал. Крепкие у него нервы. Отец, даже зная о ее способностях, дергался и просил не играть с судьбой.
Но ведь это и есть настоящий полет — не споря с ветром, а подчиняясь и используя! Хотелось петь от восторга, но петь в небе — это все-таки слишком личное. Не при пассажирах. Хватит и того, что она улыбается во весь рот и наверняка выглядит такой же счастливой, как мать, откопав на своих раскопках очередной древний артефакт.
Еще минут десять такого полета — и внизу показалась цель. Слишком быстро. Ами с сомнением покосилась на Рэя. Рушить момент не хотелось. Заложила плавный вираж, покидая принесший их сюда поток. Крошка накренилась, и Ами сжала руки на штурвале. Теперь придется побороться.
Она подозревала, что в такие моменты ее улыбка из просто счастливой делается абсолютно сумасшедшей — но, к сожалению или к счастью, в зеркало смотреться было некогда. Даже если использовать в качестве зеркала стекла на приборах. Ветер гудел тревожным басом, и Ами чудилось, что не крылья Крошки дрожат от нагрузки, а собственные плечи едва не выворачиваются из суставов.
Машина нырнула в нисходящий поток, качнулась, ласково подхваченная им, и Ами помогла, выровняла и повела на снижение уже плавно, присматривая место для посадки. Пляж не подходил — волны захлестывали его почти полностью, сухой оставалась узкая полоса у самых скал. Рискованно. Попадет шасси на камень, развернет крылом о скалу — и привет, жди спасателей. Стыда не оберешься.
Но карта подсказала еще одну возможность, и Ами с самого начала держала ее в голове. А потому сейчас Крошка плавно шла над скалами, а она больше смотрела за борт, чем на приборы. Летела к закрытой бухте, в которой наверняка можно надежно спрятаться от шторма. Вот только оценить ее нужно своими глазами. Волнение, удобное направление посадки, да даже и место, где проще будет выбраться на берег.
Она рассчитала верно — лишь совсем немного пришлось развернуться перед тем, как повести Крошку вниз. Любой пилот сказал бы, что она снижается слишком круто, рискуя уронить машину, но ведь у любого пилота не было ее тайной способности. Поддерживать в воздухе полуторатонный самолет гораздо сложнее, чем только себя, однако большую часть работы умница Крошка сделала сама. Оставалось лишь подстраховать и вовремя довернуть штурвал.
Крошка приводнилась в туче брызг, проскакала вверх-вниз по вполне умеренным волнам и закачалась метрах в десяти от берега.
— Приехали, — сообщила Ами, стирая пот со лба.
Рэй повел плечами, потянулся, насколько позволяла кабина, и сказал, как показалось Ами, с одобрением:
— Интересно рулишь. — А потом вдруг потянул через голову майку. Мелькнул неровный, рваный шрам через весь живот — двойной, словно оставленный гигантскими когтями. Ами вздрогнула и даже не сразу сообразила, что он вообще творит.
— Ты плыть, что ли, собрался? На любом уважающем себя гидроплане есть шлюпка.
— Вооружаться, — коротко ответил Рэй. — А тебе лучше посидеть тут.
Ами проглотила рванувшееся на язык: «От кого вооружаться?» — Брандер свою часть договора выполнил на все сто, ничем ей не мешал. Опустила кресло, перебралась в багажный отсек. Достала шлюпку, насос. И все-таки задала единственный вопрос:
— Так тебе лодку, или вплавь собрался?
— Могу вплавь, но с лодкой проще.
— Четыре минуты, — кивнула Ами. Насос загудел, лодка начала разворачиваться из бесформенной тряпки. Присмотра не требовалось, и Ами обернулась к Рэю.
И замерла, почти не дыша: там было на что посмотреть!
Первым делом в глаза бросилась татуировка во всю спину. Разноцветный, совершенно натуральный, как живой тигр — от каждого движения Рэя выражение морды менялось, шевелились уши, щурились глаза. Как вообще возможно настолько точно рассчитать?!
Сейчас Рэй закопался в свою сумку, и казалось, что тигр аж порыкивает: мол, чего уставилась? Тебе не положено знать, что там.
Рэй выпрямился, развернувшись боком — теперь Ами могла оценить крепкие плечи и руки. Защелкнул на предплечьях тугие браслеты. Что это такое, Ами понятия не имела. Через плечо перекинул тяжелую перевязь с патронами и какими-то металлическими штуковинами. Еще одну. Здесь были ножи и поблескивали из креплений острые края сюрикенов. Затянул на поясе широченный ремень, набитый до отказа какими-то явно кустарными капсулами. И наконец вытащил пистолеты. Два маленьких, почти что дамских, и два увесистых, больше напоминающих допотопные револьверы, но явно современной сборки. Нацепил кобуры, резко затянул их и поднял голову. Смотрел прямо и серьезно, изучающе.
