Такие истории случаются в самый обычный день. В незатейливых декорациях простые люди, действуя самым обычным образом, вдруг становятся героями собственной истории… Возможно, когда все начнется, никто не придаст этому значения, не заметит, что сценарий личного кино уже готов, а они назначены на главную роль у неведомых режиссеров. Когда все закончится, они спросят себя – что это было? А потом, пожав плечами и вернувшись в свою повседневность, скажут: «А черт его разберет!» – и пойдут дальше по жизни, требуя у Судьбы то покоя, то счастья, то денег, а порой и неземной любви. Но кто знает, в чем замысел Судьбы? Может, в таких историях она ищет тех, кто в будущем исполнит по-настоящему уникальную роль?
Все началось, когда я, отстояв долгую очередь, попала на плановую операцию по своему многострадальному носу и узнала, что в больнице города-миллионника нет не только современной аппаратуры, но даже туалетной бумаги, а твой врач – вчерашняя студентка – не может внятно связать и двух слов.
Первый раунд с городской больницей я проиграла, и извергающий проклятия заведующий выставил меня на улицу с острой болью. Возможно, он и не имел права так поступать, но никто не нашел на него управы. Ни один врач в тот день за меня не заступился. Казалось бы, история закончилась грандиозным скандалом и звонками из моей страховой, но в конечном счете все это только послужило началом.
Итак, знакомьтесь – мой многострадальный нос. Он пережил уже две операции, но ни старания врачей, ни мои страдания – никак не подействовали, и он с завидным упрямством продолжал болеть, не давая дышать. Я сходила в пару платных клиник и услышала безапелляционный вердикт – новая операция потребует слишком глубокого вмешательства, поэтому мне лучше вернуться в городскую больницу.
Круг замкнулся. Я в печали искала специалистов, чтобы не попасть в лапы вчерашних студентов, пока не нашла одного интересного врача среднего возраста с заветными буковками «к.м.н.» рядом с именем. Судя по тому, что писали о нем пациенты, это был тот человек в городской больнице, который мне нужен! Я записалась на прием.
«Как же он похож на Винни-Пуха из советского мультика!» – подумала я, едва увидев его силуэт в коридоре.
Врач подошел, и мы поздоровались.
– Давно ждете, я вроде не опоздал? Пройдемте! – и распахнул передо мной дверь.
Он был пунктуален и добродушен. В кабинете я пригляделась – немного круглый, рассудительный, в голосе слышатся забавные нотки, словно он вот-вот начнет петь ту самую считалочку из мультика, точно Винни-Пух. И имя красивое – Роман.
При обсуждении деталей предстоящей операции оказалось, что врач очень толковый, внимательный, и между нами довольно быстро возникло доверие. Осмотрев меня, он вздохнул, словно что-то обдумывая, и медленно произнес:
– Я хочу попросить вас о двух вещах. Пообещайте, что все вопросы вы будете решать только со мной, я не хочу, чтобы сюда звонила ваша страховая компания. Я готов лично обсуждать и решать все ваши проблемы. Иначе я….
«Он что, сейчас передумает?» – пронеслось у меня в голове.
– Конечно же, нет, даже в планах ничего подобного, – быстро сказала я и посмотрела на доктора самыми честными глазами.
– Значит, мы договорились. – Он кивнул, расписался на бумаге, протянул ее мне и добавил: – Второе – никаких разговоров с заведующим.
– Давайте уже лечиться, нос болит – просто ужас!
Срочно в городской больнице лечат только за деньги. Врач оказался еще и порядочным человеком, предложил снова встать в очередь и попасть через полгода по бесплатной страховке. Но для меня уже не было пути назад – чем быстрее я решу проблему, тем быстрее начну новую жизнь. А платный статус позволял быть полностью уверенной, что в этот раз меня никто никуда не выгонит!
Мой Винни-Пух еще не представлял, с чем он столкнется. Точнее, столкнусь я, изучая бюрократические нюансы системы. В этот раз в истерику впали менеджеры городской больницы, у которых я попросила точный список всех услуг и расходников. С Романом мы договорились, что будем использовать только современные технологии и качественную анестезию. Больница считала иначе, выкатывая мне весьма круглую неделимую сумму без всяких объяснений. Я, Винни-Пух и менеджер долго играли в глухие телефончики, мотали друг другу нервы, бегали с первого этажа на пятый, пытаясь прийти к общему знаменателю.
В итоге все-таки пришлось докупить еще анестезию и расходники, хотя это было запрещено больничными правилами. Когда в очередной раз я поднялась пешком на пятый этаж, в дверях кабинета меня встретил уставший Роман и тихо сказал:
– Тут так устроено. Мне сложно объяснить, почему. Чтобы все прошло хорошо, лучше оплатить, я же со своей стороны обещаю, что буду за это бесплатно наблюдать вас дополнительный месяц.
Роман взял все на себя. Я не поняла сути махинаций, проделанных менеджерами, которые пытались продать мне рядовую операцию с устаревшими материалами по цене коммерческих клиник, но смирилась. Две недели личного контроля врача с приставкой «к.м.н» к имени – неплохой бонус. Государственные клиники – это та еще мутная загадка природы, даже если идешь платно.
Мой повторный заезд в эту больницу ознаменовался трепетным ужасом всего персонала. Так уж получалось, что любое столкновение тут же превращалось в скандал.
– Вам нужно еще поставить печать на этом документе. Это соседний корпус, четвертый этаж, – отчеканила дежурная медсестра на посту.
– Послушайте, я сегодня уже три раза спускалась и поднималась за разными печатями. У вас не работает лифт. Вы что, не могли мне сказать сразу, какие кабинеты нужно пройти? Я устала ходить, у меня сил нет.
Ситуация начинала меня злить.
– Тогда я не могу вас заселить в палату, – равнодушным голосом отрезала медсестра.
Мне ничего не осталось, как громко выругаться прямо в холле и отравиться в очередной поход по больничным коридорам.
Не виноватая я – это все они! Работники в этой больнице не могли разрешать конфликты и нормально обслуживать пациентов, более того – они совершенно неграмотно подписывали бумаги, гоняя людей по кабинетам, что создавало жуткую путаницу.
И вот, поднимаясь лестницей наверх и мечтая наконец-то попасть в палату, я благодарила бога, что у меня всего лишь больной нос, а не перелом тазовых костей, что мне не девяносто лет и что я регулярно занимаюсь спортом. В холле меня снова встретила дежурная:
– Нужно еще сдать одежду. Гардероб внизу – в подвале налево.
Нехорошие слова застряли комом в горле, готовые вырваться, но в этот раз я поступила иначе. Просто скинула верхнюю одежду на кушетку у стойки дежурного и сказала:
