Книга 2. Ленинградец
Повесть
Перемены в Мишкиной жизни начались, когда пошёл ему восьмой год от роду, и оказалось, что всё что он знал и умел до этого, это мало и надо учится в школе. Зачем учиться, Мишка понимал не совсем, так как казалось знаний и умений у него и так достаточно, читать-писать умеет, считает до ста хорошо. Но раз надо, значит надо, до поры сильно его это не озадачивало.
У взрослых же, в первую очередь мамки с папкой, проблем, конечно, было куда больше. Первая и главная из них, где Мишку вообще учить. Школы в ближайшей округе уже не было, возить его одного за двенадцать километров было практически не возможно. Ближайшая школа, да и то начальная, в соседней деревне, куда надо идти три километра, через лес.
Решение было принято совершенно без Мишкиного участия, единственно на тот момент верное и правильное, надо школьника отправлять в Ленинград, к бабушке Кире.
Ленинградскую бабушку Мишка знал, вернее – видел, она как-то приезжала в деревню в гости, прошлым летом. Родственницу он в ней тогда не признал, хотя бабушка и привезла много всяких вкусностей и одежды, уважения Мишкиного не заслужила. Странная какая-то была бабушка, совсем не похожа на всех деревенских. И одета была не так, и разговаривала не так, а главное совсем ничего не умела делать. Не знала, как сгребать сено, как достать воду из колодца с журавлём, как истопить баню. И что совсем уж было смешно, она боялась коров, да и овец с козами тоже. Когда по деревне гнали стадо, всегда пряталась в дом. В общем, в Мишкином понимании человеком бабушка Кира была совершенно никчёмным и ни к чему не приспособленным.
Но случилось всё вообще, по другому, или немного по другому, как бы то не было такого разворота событий не предполагалось и не просчитывалось. И как Мишка понял, неожиданностью это стало не только для него, но и для мамки с папкой, и для бабушки Киры.
Началось всё с того, что однажды в доме появились совершенно Мишке не знакомые люди. Вернее об их существовании он знал, ему рассказывали, что у Мишки есть ещё одна мать и старший брат. Он даже их представлял, мать такая же как мамка, маленькая и всё время что-то делающая, а брат, раз старший, большой и сильный. Как Толька Бодров, который уехал учиться на моряка, или как Вовка Рудов, что поступил в милицию.
То, что оказалось на самом деле повергло Мишку в уныние и расстройство. Та, которая мать, оказалась худой, высокой тёткой. А главное она курила. Что бы тётки курили, такого он представить себе не мог, и подходить к ней близко категорически отказался.
Брат разочаровал ещё больше, мало того, что он был такой же как Мишка по росту, так ещё и конопатый. Щёки у него были толстые, от чего лицо казалось круглым. На щеках и носу веснушки, как нарисованные карандашом точки. А одет был брат, в какой-то непонятный серый пиджачок и такие же серые короткие штаны, зато чистенький и важный. Несмотря на толстые щёки, выглядел худеньким и как будто даже меньше Мишки ростом, но смотрел с превосходством и задиристо. Первым родственным желанием к новоявленному брату было: «Надо извалять в грязи на дороге». Но пока Мишка это отложил, «Посмотрим ещё, что за брат».
С курящей тёткой, которая, не понятно почему, была Мишке мать, и с конопатым братом, приехал мужик, в костюме и очках, со странным именем – Олег, в деревне имени такого не было. Но на него почти никто не обращал внимания. Разговаривал мужик мало, или вообще не разговаривал, и был каким-то не заметным.
А потом, Мишка несколько раз слышал, как мамка с папкой о чём-то громко разговаривали или даже ругались с матерью. Наверное, поэтому гости, мать с Олегом, долго не задержались, и через несколько дней собрались и уехали. В отличии от других гостей, которые бывали, провожать их никто не поехал, не было как обычно сборов-проводов, лошадь, что бы увезти на полустанок никто не запрягал, они просто ушли. А брат остался.
Женька, как звали брата, оказался не таким уж и плохим, как показался сначала. Он много знал, закончил уже первый класс, рассказывал интересные истории про то, где они жили раньше. А жили они в Карелии, там было много озёр и ламбушек, это тоже озеро, говорил Женька, только старое. Там в Карелии он всегда ловил рыбу на удочку и кормил семью, потому, что Олег с матерью никак не могли найти хорошую работу, а если и зарабатывали денег, то покупали водку. Но вообще, Женька их хвалил, особенно Олега, говорил, что он добрый и тайком от матери покупал Женьке конфет, делал с ним уроки, а зимой, когда было холодно, приносил дрова.
Многое, из того о чём рассказывал брат, Мишке было не понятно. Например, зачем где-то надо добывать дрова, если они всегда есть, а если уж и нет, надо идти в лес и нарубить. Так же было не понятно, как могут дома быть такими большими, что в них можно поселить целую деревню. Тогда Женька такие дома рисовал, и получалось, что они стоят один на одном, называется это этажами и квартирами. Но вот где в таких домах держать скотину, особенно коров, Мишке было не понятно всё равно. Женька над ним смеялся, что младшему, конечно, не нравилось.
Так же, Мишке не нравилось, что старший брат наотрез отказывался что-то делать по хозяйству. Например, убирать сено, загонять во двор скотину, когда дома ещё никого нет, а стадо уже пригнали. И ещё хуже, что оправдывался он тем, что человеком является городским, а не каким-то колхозником, как Мишка. Получалось, что он важнее и извалять его в грязи на дороге желание всё-таки иногда у Мишки появлялось.
***
Лето тем временем подошло к концу, настала грибная пора, Мишка с братом каждый день ходили в лес. Грибником, как и рыбаком, Женька оказался хорошим, в грибах разбирался, лес любил. Вот только к месту и не к месту хвастался своей Карелией, что и грибов там больше, леса лучше и красивее, чем здесь, да и сами грибы лучше. С его слов выходило, что там он собирал одни белые, ну на крайний случай маслята, которых в наших лесах не водилось совсем. Мишке было обидно такое слушать, так как лучших мест и тем более лесов он себе не представлял. Но Мишка уже свыкся, что это его старший брат, а значит, ссорится и драться с ним не следует. Мамка с папкой постоянно об этом говорили, учили всегда держаться друг за друга, так как надеяться им почему-то больше не на кого и надо быть дружными.
Потом, в августе, приехала ленинградская бабушка Кира. Выглядела на этот раз она расстроенной и как Мишка понял брать двоих внуков в её планы не входило. Бабушка говорила, что ей это будет непосильно, пенсия у неё не большая, да и квартира тоже. Что на двоих детей много расходов, нужно покупать всю одежду, да и прокормиться будет трудно. Мамка с папкой обещали помогать, забирать братьев на все каникулы и давать денег сколько могут.
