Я трижды умер, но лишь раз воскрес.
Свой сон земной пройдя до половины,
Я вдруг проснулся в пустоте небес
У вкрадчиво светящейся картины.
Ты, ставшая в веках моей женой,
Здесь в красках, что обманчиво-невинны,
Одна, как перст, за синей тишиной
Сидишь, и над Тобой клубится зыбко
Рассеянный в пространстве голос мой,
И, отражаясь в зеркале улыбки,
Моя душа, из жизни в жизнь бредя,
Припоминает прежние ошибки.
А над Тобою – город из дождя:
Дворцы, холмы, колонны в синей дымке
Меня так манят, сердце бередя,
Стать тенью человека-невидимки,
Пройти сквозь воздух, синий и немой,
Не оставляя следа, без запинки,
И в нежном лимбе, полном тишиной,
До боли, до горячих слёз правдиво
Припомнить всё, что было не со мной.
Тончайший хмель воздушной перспективы
Пьянит, дурманит, будит в нас мечты…
А помнишь, мы когда-то были живы,
Тебе дарил я синие цветы,
И Ты смеялась весело и лживо…
Теперь я хладнокровный, как и Ты,
И полон мир Твоей негорделивой
Посмертной и бессмертной красоты.
Я – вечный отзвук Твоего мотива,
Который по векам скользит, как тень,
Шурша, как звук небесного прилива,
И небо скрытно, словно в Судный день,
И счастье отстрадавших молчаливо.
Кружится в небе шестикрылый свет,
Прозрачный, но вещественный на диво,
И вижу я, что нас на свете нет,
А старость, смерть и горе отменили.
А тонкий яд в сиреневом вине
Воздушной дымки возрастает в силе,
И так жесток чарующий наркоз,
Который будит чувства и в могиле,
Что сладок вкус моих фантомных слёз,
Что боль прошла до нервных окончаний,
Да! – до ресниц, до кончиков волос.
В Твоих глазах – сто лет моих скитаний,
В Твоей улыбке – вечный мой ночлег…
Я стал тончайшим из Твоих сияний!
В Твой золотой и в мой хрустальный век
Нам пишет Бог-Творец из ниоткуда,
Что в нас течёт водой небесных рек
Любовь, обыкновенная, как чудо.
