Сначала было чувство движения, и страх остановиться… Ноги шли и шли, каждым шагом открывая мир. Обычный мир, но… я в нём впервые. Сознание всё яснее, и я вижу то, что меня окружает: лес, небо с облаками, дорога…
Двухполосная асфальтированная дорога не была прямой, она плавно закруглялась вправо и пряталась за густым лесом. Дорога казалась мне ловушкой, как и весь окружающий мир, и я шёл, скрадываясь по лесу, но всё время удерживая дорогу ввиду. Мне просто надо было на что-то ориентироваться, чтобы идти дальше, хотя я совершенно не знал, куда мне надо было прийти. Я так же и не знал, откуда я ушёл. Точнее, убежал. Сейчас уже не было сил бежать, и я шёл, но я шёл ОТКУДА-ТО, а не КУДА-ТО. Мне было всё равно, куда я приду, главным для меня было то, что я смог уйти… Страх неизвестной опасности придавал мне силы, и я уходил, и уходил… и не мог уйти.
От чего я бегу? Я мог бы это знать, если бы знал, откуда я бегу, но я осознал себя бегущим не так давно, где-то на этой дороге, а до того… Что было до того? Как долго я на дроге? Куда она ведёт? Что заставляет меня бояться? От чего я спасаюсь в этом лесу? Моя память словно рассыпалась, как орехи из прохудившейся корзинки; казалось, стоит вернуться назад, собрать все орехи, и память восстановится, и я всё вспомню… Ведь не бывает такого, чтобы то, что было… не было. И я пытался думать… назад, вспоминая всё, что видел на каждом шагу своего бега… Казалось я приближаюсь к тому моменту, когда дорога стала для меня реальностью, а значит я «вернусь» ещё дальше назад, ведь реальность – она непрерывна… – и я снова упирался в неизвестность, как в глухую пустоту. Мою «рассыпанную» память словно сдуло ветром, и собирать по крупицам было нечего. Я знал, что люди не возникают из ничего, они рождаются маленькими и вырастают, а значит, это было и со мной. Я прожил какую-то жизнь до того момента, когда я всё потерял на этой дороге. Потерял? Или у меня отобрали? Ведь не зря же я бегу, скрываясь…
Иногда я останавливался, пытаясь спокойно понять происходящее, но спокойно не получалось. Я понимал, что я не убегаю, я отступаю. Я отступаю перед превосходящей враждебной силой, чтобы сберечь себя для будущей новой схватки, которая решит исход борьбы. Я это понимал очень ясно, совершенно при этом не понимая, кто, или что мне враг, и какую битву я с ним веду. От неких событий, начисто стёртых из моей памяти, осталось только леденящее чувство тревоги, которое я сначала принял за страх, и оно гнало меня дальше. Скрыться, спрятаться, сберечь себя до поры до времени… Сейчас это очень важно! Пусть я уже ничего не знаю, но, если мне нужно выжить, значит это найдёт меня неизбежно, и я должен быть готов. К чему? Должен… Если я отступаю, значит не готов… Но я буду готов, потом… когда выживу.
Я промок до нитки, потому что некоторое время назад прошёл дождь. Промок не столько от дождя, сколько от мокрого леса, по которому я шёл. Сколько я буду так идти? Я понимал, что буду идти, пока меня толкает чувство тревоги. Я доверял ему, как единственному товарищу. Молчаливый, неразговорчивый товарищ Тревога, который на все вопросы отвечает односложно: надо! или: не надо… смотря о чём вопрос. Но короткие ответы Тревоги были столь убедительны, что я верил им безоговорочно.
Дорога плавно сменила направление с правого закругления на левое. Поскольку я шёл правее от дороги, то сначала потерял её из виду, и был вынужден приблизиться к ней. Так я случайно вышел на саму дорогу. Чувство опасности охватило меня с новой силой. Боже, понять бы, откуда она приходит эта опасность, и что из себя представляет!
Определившись, куда свернула дорога, я собрался было снова укрыться в лесу, но вдруг я увидел следы автомобильных колёс на мокром асфальте. Две пары чёрных следов, зигзагами пересекающие друг друга. Здесь тормозила машина, ведя борьбу, видимо, со скользким асфальтом. Судя по длине следа и извилистых путях колёс, борьба была трудной и упорной. Взглянув дальше по следу, я увидел, что в борьбе победила дорога.
Легковой автомобиль, не знаю какой марки, оставил ошмётки своего кузова на придорожном валуне, в который он влетел левым бортом, а сама машина теперь лежала перевёрнутой метрах в двадцати дальше, испуская последний умирающий дым из своего нутра. Я совершенно ясно увидел человеческую фигуру, скрюченно лежащую на земле в нескольких метрах от перевёрнутой машины. Надо помочь, сказало что-то во мне, не взирая ни на какую опасность.
Я подбежал к машине, и увидел лежащего молодого парня. Кровь из раны на голове залила его лицо. Я бросился к нему, и сразу проверил шейную артерию. Пульса не было. Я повернулся, и заглянул в разбитые окна машины. Внутри салона я увидел мёртвого водителя, зажатого между рулём и смятым кузовом. Отсутствие жизни у мужчины было очевидным, я это просто почувствовал, словно увидел саму смерть своими глазами. Я снова повернулся к парню. Положение, в котором он лежал, и след на земле, говорил о том, что парень перед гибелью ещё двигался, и двигался ползком. Его руки были очень грязны от земли, по которой он полз. Предмет, похожий на большой коричневый конверт с застёжкой, лежал в двух шагах от парня.
Я поднял конверт, и открыл его. В конверте были документы. Я вытащил их, и стал рассматривать. Первым привлёк внимание, конечно, паспорт. Я раскрыл его, и увидел фотографию погибшего парня. Вглядевшись в неё, я, вдруг, заметил, что парень очень похож на меня… или я на него. Абсолютного сходства, конечно, нет, но принять меня за него, а его за меня, вполне можно. Парня звали Ярослав. Соколов Ярослав Васильевич. А меня… И, вдруг, я осознал, что не знаю своего имени… Сразу мне это показалось каким-то умственным недоразумением, и я старательно повторил себе: а меня… Я не помнил своего имени настолько безнадёжно, словно у меня его и не было никогда! Никаких намёков на своё имя в моей памяти я даже не смог найти. Но это и не удивительно, если я даже не знал сейчас, откуда я взялся в этом мире несколько часов назад на этой дороге. Не имея имени, я почувствовал себя совсем неуютно.
В паспорте, конечно, был год рождения Ярослава, и дата выдачи паспорта. Но, не зная какой сейчас год, я не мог определить его возраст. На вид, он был такой же, как я… А какой я? Сколько мне лет?
В обложку паспорта были вложены ещё четыре фотографии парня того же формата, что и в паспорте, но другие, видимо, сделанные позже. На этих фотографиях парень был так же похож на меня, как и в паспорте, но несколько по-другому.
